Дети взрослым не игрушки

По возрасту – явно за тридцать. Невысокий, с мелкими чертами лица, нервический, с маникюром, в пестром шарфе и вообще как-то странно (с моей, разумеется, точки зрения) одет. Может, гей?

– Детей нет. А вообще семья есть?

– Нет и никогда не было. Есть девушка (что ж, значит, не гей), но она тоже говорит: пока ты с собой не разберешься…

Ох ты, господи… Я вздохнула и полуприкрыла глаза, собираясь в течение ближайшего часа слушать нечто в народно-фрейдистском стиле о том, какие сложные отношения у него были с матерью (с отцом, с ними обоими), и как у него от этого пострадала самооценка, и вот теперь вроде в жизни все есть, и все нормально, но вот он до сих пор ужасно страдает и никак не может начать или, наоборот, никак не может перестать, а иногда такое накатывает, что все кажется бессмысленным…

В общем, он, конечно, не туда попал, ведь есть специалисты, которые как раз такое и предпочитают и именно на таком собаку съели, – но что ж теперь делать, не выгонять же его!

– Ну рассказывайте, – предложила я мужчине, назвавшемуся Робертом.

– Мой дедушка был академиком. Мы жили очень обеспеченно по тем временам, и у нас была большая дача – участок, поросший соснами, за высоким забором, в курортном поселке. Я фактически жил там с мая по октябрь. Мои отец и мать постоянно ссорились и выясняли отношения. Она обвиняла его в том, что он женился на ней не по любви, а из-за доступа к материальным благам, а он говорил, что это как раз неважно, но вот то, что при таком отце она оказалась дурой, – это действительно стало для него сюрпризом. При всем этом родители вовсе не собирались разводиться (они и сейчас вместе), это у них был такой способ существования. Я же был тихим, мечтательным ребенком…

«Сейчас Гумилева процитирует, про колдовского ребенка», – подумала я. Не процитировал, но, в общем, все шло как я и предполагала. Я даже задремывать начала.

– Я прочел вашу книжку «Класс коррекции» (повесть про младших подростков, один из героев – инвалид-опорник. – К. М.), – сказал Роберт, видимо, заметивший мое состояние.

– Тогда, в детстве? – вежливо поинтересовалась я.

– Нет, сейчас, две недели назад, когда записался на прием.

«Поздновато что-то», – подумала я и приоткрыла один глаз, чтобы исподтишка наново оценить его моторику: вдруг он сам – хорошо реабилитировавшийся инвалид детства? С моторикой на вид все было в порядке.

– В сущности, до меня никому не было дела, и я часто оставался на даче с няней. Моя няня была, в общем-то, хорошей женщиной, но она пила. – Я открыла оба глаза. – Иногда воровала коньяк у дедушки в кабинете, иногда привозила что-то с собой из города. В поселковом магазине никогда ничего не покупала – шифровалась. Когда выпьет – мирно засыпала, а я ее не тревожил. Калитку и ворота няня предусмотрительно запирала, но я нашел доску в заборе, которая отодвигалась, и отправлялся в путешествия…

– Сколько вам было лет?

– В то лето – десять, хотя я был щуплым и выглядел младше. Но в то время свободно передвигающиеся по поселку дети такого возраста не вызывали ни малейшего удивления, это было в порядке вещей. Я много читал, жил в мире приключенческих книг и воображал себя отважным исследователем.

– Вы путешествовали в одиночку?

– Да, и это было проблемой: я был замкнут и не умел сам внедряться в детские компании, хотя мне, конечно, и хотелось. Плюс боялся, что кто-нибудь из детей случайно или намеренно выдаст меня взрослым, и тогда мои путешествия, скорее всего, сразу прекратятся. Поэтому я наблюдал из тени.

– И вот однажды…

– И вот однажды я набрел на высоченный глухой забор, огораживающий довольно большой кусок соснового леса. Не личная дача. Никакой вывески. Что же это? Военный объект? В курортном поселке? Когда мы с няней ходили гулять (такое случалось), я специально повел ее уже известной мне дорогой и спросил небрежно: а там что? «У-у! – сказала няня и погрозила мне пальцем. – Видишь, проход закрыт? Даже не думай! Там уроды живут!» Вы представляете, как взвилась моя фантазия?

– Пожалуй, представляю, – кивнула я.

– С того дня все мои «самоволки» были строго векторизованы. Я искал вход в обиталище таинственных уродов. И, естественно, довольно быстро нашел: диаметр уходящей под забор сточной канавы оказался для меня вполне достаточным. Там было очень грязно, но я моментально нашел выход – принес из дома и спрятал в кустах свои старые брюки и драную футболку, в которые и переодевался перед форсированием канавы. Территория уродов оказалась чистым, безлюдным и, к моему разочарованию, довольно скучным местом. Три двухэтажных дома и один одноэтажный. Есть вроде бы прачечная (у входа стоят два ящика с бельем). Из нескольких окон пахнет пригоревшим молоком – наверное, столовая или кухня… И это все?