Дети взрослым не игрушки

Виктор думал почти минуту.

– Какой? – наконец деловито спросил он. – Какой шанс? Десять процентов? Тридцать? Пятьдесят?

– Не знаю, – честно ответила я.

– А если этого не сделать?

– Боюсь, что в современных обстоятельствах и при разнице в ваших с Ирой мировоззрениях сохранить семью вам не удастся.

– Хорошо, я подумаю, – кивнул мужчина.

– Не жадничайте. Вы же наследственно предприниматели от природы или от того же бога, – подбодрила я. – Вы себе еще заработаете…

* * *

– Есть фонд, который помогает людям с тяжелыми патологиями кожных покровов, – сказала Ира. На ней были темно-красный костюм и подходящая к нему прическа. – Мы, пока не столкнулись, даже и не знали, что бывает такой ужас. Думали, это у нас ужас… Ну и еще дети с пороками развития, которые можно операцией исправить. Мужу нравится, чтоб на самом деле можно было помочь, – и он реально поправился, а не продолжает еще сколько-то мучиться. И дом престарелых под Лугой…

– Вам идет этот костюм…

– Ну, мне же пришлось иметь со всеми дело… Виктор сказал, что он сам не будет и я должна найти, выбрать, договориться, проследить. А там такие люди… ну… светские. Мне пришлось, чтобы… Я и теперь там помогаю, у меня друзья появились, дело…

– Не нужно оправдываться, костюм вам действительно идет. Кто родился-то?

– Девочка. Назвали Аксиньей.

– Здорова?

– Тьфу, тьфу, тьфу…

– А с прочими помогло?

– Вы не представляете… – Ира счастливо улыбнулась. – У дочки, как шоколада поест, только чуть-чуть на локтях и под коленями краснеет и за ушами чешется. А так – ничего. И у Пети отитов уже полгода не было. Теперь вот у нас проблемы: старшего опять из школы выгнали.

– Что случилось?

– Он перестал болеть, вернулся в школу и сразу развил там бешеную деятельность. Организовал что-то вроде тотализатора, обобрал всех, заработал сорок тысяч за две недели…

– Это наследственное, – вздохнула я.

– Я понимаю…

– Обязательно расскажите ему семейную легенду.

– Уже. Он предложил пожертвовать выигранные деньги в тот фонд, которым я занимаюсь. Но отец, конечно, велел все раздать обратно одноклассникам… Теперь вот ищем новую школу. Что-то он там отмочит?

– Поживем – увидим…

Три истории: загадка

А вот и психологическая загадка для любителей таких развлечений. Даже если вы не любитель, само по себе «просто подумать» о вполне себе жизненных ситуациях совсем не вредно и даже полезно для уважаемых читателей.

Итак, три истории, на первый взгляд совсем разных.

Первая.

– Моя Полечка – чудесная трехлетняя девочка. Умница, красавица, добрая, ласковая, мы ее все обожаем. Но вот каждый день, как дело к вечеру, так у всей семьи начинает портиться настроение. Потому что мы все знаем, что будет дальше. Поля ну вот совсем не может сама заснуть! Два часа – уговоров, просьб, препирательств, скандалов – кому такое понравится? Десять раз попить, пописать, дай ручку – это все еще ничего. Но ведь потом начинается уже вообще форменное безобразие – крики, сопли: ма-а-а-ама!.. Нет, мама, уйди, папа со мной будет! Не хочу спать! Простынка мешает!

И так два часа кряду. Ребенок весь красный, мокрый, злой, мы тоже все раздраженные, усталые.

Однажды, хотите верьте, хотите нет, дошло до «уберите Луну»! Тут уж у нас, сами понимаете, нервный смех у всей семьи и полное истощение.

Потом она наорется, заснет в конце концов, а у нас у всех еще час руки трясутся. А что делать-то?

Ходили к неврологу, она послала на обследование, там говорят: все с вашим ребенком нормально, попейте вот гомеопатию. Не помогает нам гомеопатия, увы.

Пытались ее вообще не укладывать. Те же вечерние скандалы фактически, только позже по времени, да еще и утренние добавляются, потому что утром она в садик встать, конечно, не может – элементарно не хватает часов сна.

Может быть, мы чего-то просто не понимаем?

Вторая история.

Девочка-восьмиклассница. Тихая, невысокая, с прыщами, с косой. С ней – пожилой уже папа.

– Понимаете, Анфисе все неловко. И одновременно все ее обижают. Я учителей спрашивал и даже подружку ее, из одноклассников – да не обижает ее никто. Просто она так остро все воспринимает. Напридумывает сама себе что-то: вот он сказал, вот он подумал, вот они имели в виду, – а потом сама же и переживает, вон все лицо себе на нервной почве расковыряла, а потом жалуется: я некрасивая! А кто же, спрашивается, будет красивый с инфицированным-то на носу прыщом? Я ей говорю: не бери в голову, никто о тебе ничего вообще не думает! Люди по большей части друг к другу совершенно равнодушны, сейчас весь мир просто из штанов выпрыгивает, чтобы, наоборот, внимание привлечь: к себе, к товару своему, к творчеству, к услугам, еще, там, к чему-то. Из каждого утюга информация льется. Вот этому избыточному миру только тебя и обсуждать…

А она все это жует и жует, а недавно нам с мамой вообще заявила: лучше мне и не жить, чем так. Тут уж, сами понимаете, мы испугались и сразу к врачам побежали записываться.

Как ни странно, Анфиса с отцом совершенно согласна: