Дети железной дороги

Они сидели рядышком с Бобби на голубых подушках дивана, а паровоз задним ходом вез поезд обратно к станции. Еще прежде чем они прибыли, Бобби вздохнула, открыла глаза и, перекатившись на живот, начала плакать. Питера с Филлис это ужасно обрадовало. Потому что они уже много раз в своей жизни видели, как она плачет, но ни разу еще ни ее, ни кого-то другого не видели в обмороке. Когда она вдруг потеряла сознание, они просто терялись в догадках, чем могут помочь, а против плача у них уже много лет были выработаны средства. И они тут же начали дружно ее похлопывать по спине и уговаривать, чтобы она перестала, как и всегда поступали в подобных случаях. И вскоре она действительно до того перестала, что все втроем смогли весело посмеяться и над ее обмороком, и над напрасными страхами, которые привели к нему.

Едва поезд остановился на станции, платформа заполнилась его взволнованными происшествием пассажирами, и трое детей немедленно превратились в героев.

На них пролился поток восторгов, который кому угодно вскружил бы голову. А уж такие слова, как «оперативность действий», «феноменальная гениальность решения» и «редкостное здравомыслие», лились на них щедрым потоком. Филлис купалась в лучах снизошедшей славы. Она еще никогда не была настоящим героем, и ощущение это сочла потрясающим. Питер, стоя с пылающими ушами, тоже испытывал от похвал удовольствие. И только Бобби хотелось скорей улизнуть домой.

– Полагаю, компания вскорости с вами по этому поводу свяжется, – сказал им начальник станции.

Но Бобби вообще больше никогда в жизни не хотелось об этом слышать.

– Ой, пойдем же отсюда, пойдем, – подергала она Питера за полу пиджачка. – Мне надо домой.

И они пошли. И как только это произошло, со станции донесся до них шум овации, которую им устроили начальник станции, машинист, кочегар и многочисленные пассажиры спасенного поезда.

– Ой, а ведь это для нас! – подпрыгнула от восторга Филлис.

– Именно, – подтвердил с достоинством Питер. – И я рад, что сообразил помахать им чем-нибудь красным.

– И нам очень всем повезло, что мы с Бобби сегодня надели красные нижние юбки, – подхватила Филлис.

Бобби молчала. Она думала об ужасном завале и поезде, который доверчиво несся ему навстречу.

– Это мы их спасли, – нарушил было повисшую тишину Питер.

– Иначе они бы погибли, да, Бобби? – повернулась к ней Филлис.

– А вот вишню мы так ведь и не собрали, – ответила Бобби.

И брат с сестрой посчитали ее слова бестактными.

Глава седьмая. За доблесть

Надеюсь не вызвать у вас особенных возражений своим слишком пристальным вниманием к Роберте. Дело в том, что она как-то сразу мне полюбилась, и чем больше я наблюдаю за ней, тем сильнее люблю. Мне нравятся многие ее качества.

Например, эта странная девочка старается сделать людей счастливыми. Стойко хранит не только свои, но даже чужие тайны, а таким достижением могут похвастаться очень немногие. И еще она обладает способностью молчаливо сочувствовать. Может быть, это перечисление вам показалось довольно скучным, но, уверяю, встретить подобного человека в реальной жизни совсем не скучно. Ведь это значит, что, если вам плохо, он не станет вас изводить понапрасну никчемными восклицаниями вроде «бедненький, как я вам сочувствую!», а проявит без лишних слов заботу и доброту. Именно такова наша Бобби. Увидев, что мама несчастлива, но не хочет им ничего говорить о своем состоянии и его причине, она попросту стала любить ее еще больше прежнего. И старалась при этом, чтобы ее любовь и забота не заставили маму подозревать, будто она догадывается, как ей плохо, и хочет узнать причину. Уметь это – истинный дар. И доступен он далеко не каждому.

Что ни случилось бы в жизни детей, а случалось у них очень много приятных событий, от пикников до булочек к чаю, Бобби не в силах была забыть, как мама несчастлива. «Она несчастлива, а вот почему, я не знаю, – крутилось у нее в голове. – Ей не хочется, чтобы я знала, и я не стану пытаться у нее выяснить. Но она же несчастлива. Почему? Я не знаю. Она же не хочет…» И мысли эти в ее голове крутились и повторялись, подобно мелодии, конец которой вам неизвестен.

Русский джентльмен по-прежнему оставался в центре внимания обитателей Дома-с-тремя-трубами. Все редакторы газет, и ученые секретари обществ, и члены парламента ответили маме на письма с той вежливостью, на которую только были способны, однако никто из них не смог сообщить, где находятся жена и ребенок мистера Шестпанского (а именно эту фамилию и носил русский джентльмен).

Бобби же обладала еще одним свойством, которое разные люди расценивают по-разному. «Сует нос не в свои дела», – скажут по сему поводу вам одни. «Каждой хромой собаке готова помочь», – презрительно бросят другие. И лишь очень немногие назовут это «подлинной добротой и участием». На самом же деле это стремление помочь ближнему.