Дети золота, дети песка

Она боится, что дом ее превратится в пепелище под гнетом войны. Ренэйст не может понять, откуда пугающее это предчувствие, но с каждым таким сном домой ей хочется лишь сильнее. Если с подобным сталкивается Радомир каждый раз, когда очередное видение охватывает его, то она может лишь благодарить богов за то, что те не одарили ее тайным знанием.

Танальдиз слизывает сок со своих губ, не сводя взгляда с пожелтевших страниц книги. Ренэйст продолжает смотреть на нее, но в то же время словно бы мимо.

Благодаря Танальдиз удается им с Радомиром обмениваться короткими посланиями. В них обсуждают они план побега, да только каждый раз что-то мешает приступить к его исполнению. Они оба до сих пор не до конца отошли от ран, полученных во время кораблекрушения, Радомиру и вовсе досталось сильнее. У них нет ни еды, ни воды для того, чтобы проделать подобный путь, и остается лишь ждать, когда появится возможность лучше.

Только времени у них нет, да и отпускать их никто не намерен. Нет дела жителям Алтын-Куле до горя, что они пережили, ведь собственное кажется им во сто крат сильнее.

– Ренэйст?

Голос Танальдиз словно бы вырывает ее из тревожных размышлений, как из холодной воды. Волчица смотрит на нее голубыми глазами, в то время как Венценосная, протянув руку, бережно убирает за ухо прядь ее белоснежных волос, что падает на лицо. Это прикосновение заставляет Рену почувствовать себя неловко, она отводит взгляд, слегка вжав шею в плечи. Щеки ее окрашивает розоватый легкий румянец, на бледной коже он выглядит необычайно ярким, и вид смущенной воительницы заставляет госпожу лишь рассмеяться звонко, прикрыв губы ладонью.

– Ох, прости, мне не хотелось смущать тебя. Ты была столь задумчива, что не смогла я понять, здесь ли твои мысли. Что-то тревожит тебя?

Словно бы может тревожить ее что-то иное. Ренэйст откладывает в сторону сверток, который держала на своих коленях, и, поднявшись с тахты, спускается по ступенькам вниз. Тонкие серебряные браслеты, окольцевавшие ее запястья и щиколотки, слегка позванивают при каждом шаге, а легкая голубая ткань платья обволакивает тело, когда она движется. Ренэйст не привыкла к подобным нарядам, открытая шея и грудь до сих пор смущают ее. Плечи прикрыты лишь еще более тонкой, прозрачной накидкой, от которой и толку мало. Волосы собраны вверх, украшены драгоценными ее бусинами и заплетены в причудливую прическу. Когда она смотрит на свое отражение в воде, то просто не может поверить в то, что видит в нем себя.

С каждым днем, проведенным в Алтын-Куле, дух Севера словно бы покидает ее.

Выйдя на балкон, подставляя лицо свое свету Солнца, Белолунная щурится, поднимая руку вверх, прикрывая глаза от ярких лучей. Она подходит к каменному ограждению, огибающему весь балкон, и прислоняется к нему, окидывая взглядом лазурные волны. Удивительно, сколь обманчиво расположены скалы – со стороны моря дворец невозможно разглядеть, а уж с его-то золотыми куполами это не так уж и сложно, в то время как отсюда море словно бы на ладони.

Если бы у нее были крылья, как у птицы, она бы уже взмыла вверх да направилась бы домой, к вечной тьме и пронзительному холоду. Ренэйст так стремилась стать воительницей для того, чтобы покинуть родные края, увидеть мир, далекий и яркий, а теперь так сильно жаждет вернуться назад. Знала бы она, какая судьба ее ждет, вряд ли бы согласилась покинуть родные берега.

Только что сейчас говорить о том? Назад уже ничего не вернуть, и остается идти лишь вперед, обрести снова то, что положено ей по праву.

Танальдиз ступает так тихо, что Ренэйст не удается услышать ее шаги до тех пор, пока властительница не оказывается совсем рядом. Танальдиз останавливается подле нее, и в свете Солнца черные волосы ее блестят темным золотом. Она абсолютно спокойна, каждая мышца расслаблена, и Рене остается лишь поражаться тому, как легко она может скрыть свои эмоции. О чем она думает сейчас? Что у нее на душе? Судьба Танальдиз далеко не так легка, какой может показаться, но ни разу за все время, которое Ренэйст провела в гареме, она ни на что не жаловалась. Наоборот, страстная жажда знаний и пытливый ум навевают на мысль, словно бы Танальдиз более чем довольна своей жизнью.

Но это не так. Ренэйст, как никто другой, знает, как выглядит взгляд человека, загнанного в ловушку. Ее брат смотрит на мир такими же глазами.

– О чем же думаешь? – повторяет свой вопрос Танальдиз, тем самым нарушая возникшее между ними молчание. – Все смотрю на тебя и понимаю, что никак не могу разгадать. Ты открыта передо мной, мысли твои ясны, да все никак не могу я тебя понять.

– О тебе могу сказать я те же слова. Видимо, чужую душу не так уж и просто понять.