Дети золота, дети песка

– Мы освободим Алтын-Куле. Настал час правосудия.

Глава 11. Час расплаты

Касим ведет его по коридорам темницы, удерживая за воротник, чтобы не сбежал. У Радомира, сказать по правде, и выбора-то нет. Он и подумать не мог, что злые его слова могут произвести подобный эффект. Разожгут пламя, с которым он сам просто не сможет справиться.

На арене он и без того уже понял, что с пламенем совладать не так уж и просто. Никогда до этого он не чувствовал ничего подобного. Даже тогда, когда использовал огонь для защиты Большеречья, все было совершенно иначе.

Поразмышлять на эту тему ему не позволяют. Из темницы они выходят на свежий воздух. Касим созывает своих солдат, вскакивает на одну из бочек, заполненных зерном, и, когда люди собираются вокруг него, начинает говорить.

Для того чтобы поднять восстание, много не нужно. Теперь Радомир это точно знает.

Он не понимает ни слова из того, что Касим говорит своим людям, но это их, судя по всему, крайне воодушевляет. Люди кричат, поднимают вверх свои сабли и копья, и в голосах их столько ярости, что Радомир даже теряется. После того, что произошло с ним во время сражения на арене, ведун опасается подобных ярких эмоций. Он знает, какой разрушительной силой они обладают.

Касим пробуждает в этих людях что-то темное. То, что они всеми силами сдерживали внутри себя и что теперь столь яростно вырывается на волю, разрывая когтями их плоть. Касим ведет за собой не только тех, кто был у него в подчинении, но даже тех, кого вывел из заключения, распахнув перед ними двери темницы. Люди вооружаются, жгут факелы, и тогда осознает Радомир, какую темную силу он только что пробудил.

Но не на руку ли им это? Воспользовавшись суматохой, они с Ренэйст смогут сбежать. Покинуть проклятое это место, двинуться на север, найти дорогу в холодный ее край и позабыть обо всем, что здесь произошло.

Радомир очень сильно хочет об этом позабыть.

Он с тревогой наблюдает за всем, что происходит. Его раны, до сих пор необработанные, так и болят, но на это просто нет времени. Ведун мог бы сбежать сейчас, оставить ее здесь, саму разбираться с возникшим хаосом, вот только порез на руке явно говорит о том, что таким образом поступить не получится. В конце концов, его ведь никто не принуждал проводить с ней обряд братания, разве нет? Радомир сам хотел убедиться в том, что она не оставит его одного. Так что теперь ему самому придется нести ответственность за то свое решение.

Остается только надеяться, что Ренэйст и сама бы не бросила его, если бы вдруг возникла такая ситуация. Один раз луннорожденная уже сделала это на песчаном берегу, поддавшись страху, и если раньше Радомир был оскорблен подобной трусостью, то теперь он прекрасно знает, какой невообразимой силой обладает страх. Он и в себе-то больше не может быть уверенным, что уж говорить о других?

Радомир упускает тот миг, когда в его собственных руках вновь оказывается оружие. Смотрит на копье, от которого дрожь проходит по телу, и едва ли не роняет его. Совершенно не хочется к нему прикасаться, пусть даже это и вовсе другое копье. Перед глазами ведуна явно возникает лицо человека, которого он лишил жизни, проткнув насквозь подобным оружием, и тошнота в очередной раз подкатывает к глотке.

Поджав губы, он всовывает копье в руки первого попавшегося на пути человека, решительным шагом направляясь к Касиму. Тот, как и следовало ожидать, находится в самом сердце разгорающегося пожара. Людей вокруг становится все больше и больше, словно бы нет никого, кто пожелал бы остаться преданным своему султану. Насколько же нужно быть отвратительным человеком, для того чтобы твой народ отказался от тебя с подобной легкостью? У солнцерожденных правителя нет, только лишь старейшина, отвечающий за ту или иную деревню. Оттого все происходящее кажется ему странным и чуждым, Радомир совершенно не хочет быть частью всего, что сейчас происходит. Потому, подойдя к Касиму, схватив его за плечо, ведун заставляет воина обернуться и произносит, смотря ему прямо в глаза:

– Я не желаю быть частью этого безумства. Как только я заберу Ренэйст, мы тут же покинем ваш про́клятый город.

– Я не стану удерживать ни тебя, ни ее. Моя госпожа будет опечалена тем, что Ренэйст столь стремительно покинет Алтын-Куле, но, – Касим ухмыляется, переведя взгляд на стены дворца, – уверен, печаль ее не будет долгой, когда ей будет наконец-то позволено покидать стены гарема. Я положу к ее ногам весь мир, если только она того пожелает.

Радомир ловит себя на мысли о том, что вне зависимости от мира, в котором они живут, влюбленные мужчины во многом схожи. Когда ты действительно любишь женщину, то готов совершить настоящий переворот, лишь бы она была счастлива. Он даже не сомневается в том, что сделал бы нечто подобное для Весны. Или что тот луннорожденный сделал бы это ради Ренэйст. Этим похожи абсолютно все.