Дети золота, дети песка

И, не дожидаясь ответа от Радомира, он бросается прочь, оставляя после себя соленый запах пота и крови. Здесь и малое дитя поймет, что дни Саида сочтены. Поймет ли он, за что его убили, или так и погибнет в неведении?

Для Радомира это не играет никакой роли. Переведя дыхание, он продолжает бежать, держа путь к гарему. Даже боль от собственных ран словно бы притупляется, позволяя ведуну использовать весь потенциал своего тела.

Им нужно убраться отсюда до тех пор, пока Алтын-Куле полностью не захватил хаос.

– Ты ослушалась меня.

Его голос клокочет от ярости, заставляет ее дрожать где-то глубоко внутри себя. Но Танальдиз держит спину прямо, смотрит на брата с холодным безразличием. Она неоднократно уже оказывалась в его покоях, на этом самом ложе, и отвращение так и бурлит в ней. Но сильнее ненависти – страх, и Танальдиз не знает, каких богов молить о том, чтобы все закончилось как можно скорее.

Она закроет глаза, а когда откроет их – все будет кончено.

Саид возвращается с балкона и обходит ее медленно, словно животное. Он и есть животное. Злое, похотливое, абсолютно лишенное разума животное, которому только безумец доверил власть. Да только никто не спрашивал, достоин ли он подобной чести. После смерти их отца Саид получил все только по праву рождения, и никого не волновало, насколько он подходит для этой роли.

Долгие годы Танальдиз правила из-за его плеча. Отдавала приказы, заручившись поддержкой ближайших соратников Саида. Он сам даже и не знал о том, считая, что в Алтын-Куле он единственная власть. Танальдиз это более чем устраивало. Она не могла пойти явно против его воли, исправить каждое глупое его решение, жестокое и беспощадное, но старалась сделать все, что только было в ее силах. Никто не старался ничего изменить, ведь всех устраивало происходящее. Она и сама считала, что этого ей более чем достаточно.

Сейчас Танальдиз думает, что нужно было давно все изменить. Потребовать то, что должно было принадлежать ей. Их отец дал ей все, что только мог. Книги, сад, все блага, о которых только можно мечтать. Он не дал ей одного – свободы. Кто знает, если бы у него было больше времени, то он бы смог распознать, кто из двоих его детей больше достоин его трона.

– Не припомню ни одного твоего приказа, которого я ослушалась, мой повелитель.

Он хватает прядь ее длинных волос, пропускает сквозь пальцы. По спине проходит волна дрожи, и Венценосная не может понять, что же именно испытывает. Смотрит на брата внимательно и молчит, поджав губы и стискивая пальцами ткань платья подле своих бедер. Саид велел ей переодеться, надеть самое открытое платье, которое только есть в ее гардеробе. Ему доставляет удовольствие унижать ее? Он наслаждается тем, как отвратительно сестра себя ощущает?

– Я велел убить этого мальчишку, что посмел угрожать моей, султана, жизни. И что же я услышал от тебя в тот момент?

Обманчиво нежно султан проводит тыльной стороной ладони по ее щеке. Смотрит на нее жестоким взглядом, и совсем не признает в этом мужчине Танальдиз своего брата. Они ведь были дружны когда-то, Саид обещал быть ее защитником. Как так вышло, что теперь он сам – то, чего она так сильно боится?

В одно мгновение она подается ближе, склоняет голову, трется щекой о его руку. Саид и сам смотрит на нее изумленно, не ожидая ничего подобного, и, отдернув ладонь, выглядит ошарашенным. Быть может, она сможет достучаться до него?

– И ты сказала «нет», хотя твое дело – молчать и быть красивой.

– Саид.

Он отворачивается, проигнорировав ее, и, сцепив руки в замок за спиной, отходит к балкону. Выходит на него, опираясь о балконное ограждение, и смотрит на город, раскинувшийся в их тени. Танальдиз выходит следом, становится подле него и молчит в напряжении. Ей сложно представить, о чем говорить с ним, что сказать, чтобы он понял, как сильно сейчас ошибается. Как ошибался все это время.

– Саид, – снова зовет она его, поднимая взгляд и силясь рассмотреть выражение его лица.

Султан молчит, и Танальдиз, вздохнув, протягивает руку, накрывая его ладонь своей рукой, сжимая мягко. Ей неприятно прикасаться к нему подобным образом после всего, через что он заставил ее пройти по своей вине. Она бы предпочла, чтобы на балконе этом подле нее стоял Касим. Он никогда не причиняет ей боль, лишь заботится о том, чтобы госпожа его была счастлива. До того, как появился янычар в ее жизни, Танальдиз и не знала, что такое любовь. Быть может, с другой женщиной и Саид смог бы быть счастливым? Смог бы быть султаном достойным, которого заслуживает их народ.

– Прошу тебя, выслушай меня. Я ведь все еще твоя сестра, не так ли? Ты помнишь, как мы были близки, когда были детьми? Мне казалось, что нет никого, кто понимает меня лучше, чем ты. И к чему это привело?