Детишки в доме на холме

Он молча слушал и кивал, но его лоб прочертила неглубокая складка, которая придавала ему нахмуренный вид. Казалось, он знал, что я лгу.

Нет, подумала я. Откуда ему знать?

Но ведь он – полицейский, напомнила я себе. Докапываться до правды – его работа, и если он поймет, что я что-то от него скрываю, то наверняка спросит себя – почему. Раз уж он влез на мой сайт, прослушал подкасты и посмотрел видео, так, может, ему пришло в голову копнуть и поглубже, поискав меня, к примеру, в полицейских базах данных?.. Он мог сделать это, попросив об одолжении кого-то из знакомых в полицейском управлении. В таком случае он точно знает, кто я и откуда, а свои вопросы задает только затем, чтобы понаблюдать за моей реакцией.

Подобный интерес к моей персоне со стороны властей мог как минимум существенно осложнить мою работу в здешних краях.

Я доела пирог, посмотрела на часы и потянулась.

– Огромное спасибо за угощение, – сказала я. – Пирог был замечательный. А теперь прошу меня простить – у меня был не самый легкий день, и я буквально валюсь с ног. Мне пора возвращаться в коттедж.

Пит улыбнулся.

– Разумеется. Спасибо, что составили компанию. – Он поднялся и положил деньги на край стола. – Хотите, я вас отвезу?

И Пит посмотрел на меня через стол. Он по-прежнему улыбался, но его улыбке чего-то недоставало, и я почувствовала, как по спине снова бежит холодок. Я поняла: то, что Пит застал меня в башне, не было случайностью.

Он за мной следил. Шел за мной по пятам.

А значит, я была подозреваемой.

Ви

– 24 июля 1978 г. —

Ви и Айрис сидели в клубе и просматривали «Книгу монстров». Они почти не разговаривали, хотя пришли сюда именно затем, чтобы поговорить без помех: хижина в лесу была единственным по-настоящему безопасным местом, где они могли сказать друг другу все, не боясь, что их услышат. Но вот уже почти час они просто сидели и молчали, словно между ними неслышно опустился бог Тишины, тяжелый, как толстое шерстяное одеяло.

Закрыв глаза, Ви напрягла все силы, чтобы заставить его улететь обратно – туда, где он обычно жил. Айрис продолжала листать книгу, внимательно разглядывая каждый рисунок и прочитывая каждый абзац. Ви знала, что должна что-то сказать, и все равно ждала, чтобы Айрис заговорила первой, чтобы разрушила ужасное заклятье, связавшее их языки немотой.

Последние несколько дней были каким-то чудны́ми. Айрис ее избегала, стараясь даже не встречаться с ней взглядом, и Ви попыталась поставить себя на ее место, понять, что она чувствует. Но не смогла. Просто не смогла.

Сама она по большей части думала о том, что им делать дальше. Убежать? Но куда они пойдут, две тринадцатилетние девчонки, без денег, без друзей, без родственников? На целом свете у них не было никого, кроме друг друга. О том, что им удалось узнать из похищенных в Приюте документов, они никому не рассказывали. Даже Эрику.

Пойти в полицию они не могли. В полиции им бы просто не поверили, даже если бы в качестве доказательства они предъявили фрагменты историй болезни и записей об экспериментах. Доктор Хилдрет была уважаемым членом общества, знаменитым врачом, лечиться к которому приезжали люди со всей страны. Полицейские, конечно, сразу позвонят ей, и они все вместе весело посмеются над рассказом двух девчонок со слишком богатым воображением. А потом их отвезут домой, и бабушка запрет обеих в Цоколе-западном, возможно – запрет уже навсегда. А может, она усыпит их эфиром и станет втыкать им в мозг электроды, пока они не забудут все, что знали, и не превратятся в ходячие овощи. Ви несколько раз видела таких бессмысленно мычащих и пускающих слюни больных, которые бродили по коридорам Приюта неверной шаркающей походкой или сидели в инвалидных креслах, не замечая ничего вокруг.

Ну уж нет!

Общаться с бабушкой, разговаривать с ней у нее не было никакого желания, поэтому в последние дни она, как могла, уклонялась от ситуаций, когда они могли остаться вдвоем. Даже видеть ее Ви было неприятно. Как могла бабушка – та самая бабушка, которая учила ее читать, шить, печь сладкие булочки и называть на латыни все части тела, – сотворить такое с Айрис?! Ви знала, что такое лицемерие, знала, что некоторые люди живут двойной жизнью, но бабушка… Оказывается, и у нее, такой родной и близкой, тоже была своя неприглядная тайна!

Впрочем, теперь у Ви тоже была своя тайна. Секреты, которые она хранила, лежали у нее на сердце словно тяжелые, холодные камни, но она, по крайней мере, никому не причинила зла.

Разумеется, избегать бабушку получалось далеко не всегда, поэтому, когда они все-таки сталкивались за столом, в кухне или в саду, Ви говорила себе, что она – актриса, которая играет роль. Если Борис Карлофф мог сыграть чудовище Франкенштейна, а Лон Чейни-младший – человека-волка, то и ей вполне по силам сыграть себя прежнюю: юную и наивную девочку, которая обожает бабушку и по-прежнему мечтает стать врачом. Каждое утро в своей комнате, пока Айрис спала, Ви вставала перед зеркалом и репетировала жесты, фразы и выражение лица, чтобы нечаянно не выдать бабушке свои истинные чувства.