Детки в порядке

За столом раздались смешки, но мне не было весело. Когда это случилось, Баз пришел в парник не в настроении. Он рассказал мне, что случилось. Я его не винила: ему много с чем приходилось мириться.

– И что сказал Расс? – спросил Вик.

– А ему больше нечего было сказать. – Баз грустно улыбнулся. – Ну, не в первый раз. И не в последний. Люди смотрят фильмы и сериалы и думают, что знают нас. – Он показал на брата. – Нзази был слишком маленьким, он не помнит, что мы потеряли. И слава Богу! Я тоже был ребенком, но я помню. Наша мама была учительницей английского, а папа работал на правительство. У нас был хороший дом, много вещей. Жизнь в Браззавиле, Конго, была приятной. Но война все меняет. В девять лет я не понимал, что такое нефть или жажда власти. Я не понимал, насколько страны хотят завладеть и тем и другим. В девять я понимал лишь, что свет исчез из маминых глаз. Я понимал отцовский страх, столь густой, что я чувствовал его запах. Я понимал звук, который издает бомба, прежде чем упасть на землю. Я понимал, что, когда солдаты приходят в твой дом и говорят, что заберут стол и стулья, папин видеомагнитофон, ваши любимые кассеты и мамины любимые платья, а вы еще должны быть за это благодарны… я понимал, что надо смотреть в пол и молчать. Я понимал правду о ночах, когда плакали мои брат и сестра. Когда я сам опускал голову на подушку и задремывал под яростную колыбельную – бах! Бах! Бах! Я понимал, что, возможно, до утра мы не доживем.

Стол затих. Мы наблюдали, как он рассказывает о прежней жизни. Я почти все это слышала раньше, но легче не становилось. Наоборот, с каждым разом слушать было все тяжелее.

– У тебя есть сестра? – спросил Вик.

Заз положил руку Вику на плечо, высоко поднял голову и накрыл другой рукой сердце. Баз сказал:

– Мой брат говорит тебе о своей близняшке, нашей сестре Нсимбе. Когда мы были совсем маленькими, мама иногда называла меня полным именем: Мбемба Бахизир. Когда Нсимба пыталась это произнести, у нее получалось «Баз». – Он на секунду улыбнулся, но тут же улыбка сменилась суровостью. – Не знаю, хорошо это или плохо, что я помню нашу жизнь до войны. Но я помню. Помню нашу прекрасную жизнь в Конго. – Он остановился и хлебнул воды. – Ну, так или иначе, никто не жил в джунглях. Во всяком случае, в тех местах, откуда мы.

– Хреновая у тебя работа, ну, в кинотеатре, – сказала я. – Ты бы мог работать где угодно, пока не накопишь на «Службу Ренессанс».

Баз снова улыбнулся, на этот раз полусерьезно:

– Папа любил кино. Работа напоминает мне о нем. И там легко найти новые Главы.

– Ну ладно, – сказал Вик. Он давно уже держал в руке бургер, не кусая. – Что такое Глава?

Баз вытер руки о салфетку и отодвинул пустую тарелку:

– Я собираю истории. Для книги, которую пишу. А книге нужны Главы.

– Ага.

– С твоего разрешения, Виктор, я бы хотел сделать тебя Главой в своей книге.

У Вика из бургера капнуло соусом. Он схватил салфетку, промокнул рукав и перевел взгляд обратно на База, словно ожидая объяснений. Не получив их, он кивнул и еще раз сказал:

– Ага.

– Разумеется, я заменяю имена и места, – сказал Баз.

– Ага.

Я понимала сомнения Вика. Людям редко нравится мысль, что кто-то наблюдает за каждым их движением, а потом записывает, организует, раскладывает по категориями, – мысль о том, что их действия и слова запишут, чтобы другие о них прочли. Я сама была вовсе не против; может, потому, что мне хотелось оставить после себя след. Оставить что-то, что напоминало бы миру обо мне, когда я закончусь.

– Я знаю, что мне вовсе не обязательно понимать все на свете, – сказал Вик. – Но вот это я бы точно хотел понять.

Баз рассмеялся и кивнул:

– Справедливо. Было время, когда ребята из Желоба вламывались в «Бабушкины деликатесы» по ночам, красили окна красной краской, чтобы было похоже на свиную кровь. Покупатели перестали приходить. Норм, хозяин заведения, пришел ко мне, чтобы я помог. И я ему помог.

– Как? – спросил Вик.

– Ой, ой, а можно я расскажу? – Коко подняла взгляд от салфетки впервые за десять минут. – Представь себе вот что: Баз берет бейсбольную биту и одно-единственное яблоко и идет в Желоб. Расспрашивает там всех и в итоге находит ребят, которые надоедали Норму. Это нетрудно: они сами хвастались этим, как последние идиоты. Так вот, он находит их, снимает рубашку…

– Кокосик, я не снимал рубашку.

– Конечно нет, это было бы пипец нелепо. Но, знаешь, для книги… Напиши, что снял рубашку. Так более драматично. Ну вот, Баз снимает рубашку, подкидывает яблоко в воздух и лупит по нему битвой. Разбивает на мелкие кусочки. А потом смотрит на этих чуваков и говорит: «Следующий, кто вломится в магазин, узнает, как чувствовало себя это яблоко». Ха! Красота, правда? С тех пор Норма никто не тревожил. В обмен на это мы получаем по два кило мяса в неделю и доступ в подсобку.

– И его историю, – сказал Вик.

Баз пожал плечами:

– Мы все – разные главы одной и той же истории. У нас нет возможности выбрать сюжет или обстоятельства, но мы можем выбрать, какими героями хотим быть.

– И где книга?

Баз ткнул себя в голову: