Деточка. Потерянный рай

Безнадежно тонет в памяти день нашей встречи после той, еще танцевальной, жизни. Помню, что ненадолго оставила пластмассовых свидетелей своих грез в Baby Doll, ждала автобуса на реальной, обычной улице. Уже подступало время, когда она казалась невозвышенной, обыденной, время, когда ехать было некуда. Увидела Чемпиона случайно, впилась глазами, узнала сразу. Заручаюсь поддержкой еще стройной тени в облегающих джинсах, набираю побольше воздуха и - в угольный омут.

- Вы… ты… меня, наверно, не помнишь. Студия Х два года назад … уже почти три…

- На вашем - твоем месте я не был бы так уверен, - добродушное тление сверху вниз. А мне не то, что вывернуть такой словесный пируэт, - даже понять его смысл трудно.

Теперь уже студент университета, продолжает танцевать с легкими, воздушными, среди которых мне больше нет места. Но отчаянное любопытство берет свое, подкупает искренний смех, и я на время забываю о Baby Doll.

А потом была почти космическая прогулка под расстилающимся каскадом звездного неба - первая в моей жизни с таким взрослым, и вообще с кавалером. Позднейший сеанс кино, убегает вереница ненавязчивой болтовни. Любимый фильм? - конечно, «Австралийское танго»! Первое музыкальное увлечение? - конечно, Майкл Джексон! Мы на одной волне, грациозно, по-взрослому, плывем с общими впечатлениями и уже тогда отчетливо понятно, что не с общими мечтами, не с общим будущим. Но… Шаловливый трепет ветреного прикосновения - ничего не обещающего, мимолетного - к моим еще гладким волосам. Вздернутый нос щекочет растерянно нахмуренный лоб - мне пятнадцать лет, и я не знаю, как вести себя в таких ситуациях. Я и теперь благодарна, что он не рискнул отыскать мои неумело покрасневшие губы.

А через пару месяцев - в самом разгаре игры - пронизывает врасплох звонок домашнего телефона:

- Заяц, как насчет тебя выгулять? - а как еще ко мне обращаться: мне пятнадцать лет, и я не знаю …

Что-то неуклюже лопочу, пытаюсь оправдываться, трусливо юлить - карнавал подбадривающих звуков:

- Надумаешь - выгулка в силе!

…Если отекшие от долгого сидения ноги промокнуть салфеткой - той, которой промакивала лоснящиеся маслянистым расплавленным сыром губы, - кажется, что вокруг опрятней. Липкими пальцами - по засаленным волосам: до ванной в накатывающей терпкой лени не доплыть.

На лоскуток-ранку изрезанного танцевального платья пришиваю заветное перышко - последнее из коллекции уже почти забытых трофеев. Последнее мерцание блестки - на заколку в куклячьи мочалочные волосы.

- Скотти, вы обязательно победите! Недаром я платье прихватила! - это толстуха из «Австралийского танго».

Облегает песочные часы пластмассовой талии атлас, струится в победном танце. Тонкая, с выпирающими суставами, рука - воспоминание о моих, теперь уже безвозвратно отяжелевших, плеточках - в нежном мысе уже не мальчишечьих рук… Если взять черную гелевую ручку, из дружка Барби выйдет юноша с искрящимися угольками. Задорно вздернутый нос и лучики улыбки легко можно домыслить, не всплывая со дна Baby Doll.