Децема 1,5

Индра ждал ответного шага от меня. Чёрта с два он позволит кому-нибудь рассматривать свою скорую поездку сюда, в Безан, к своей невесте, как проявление слабоволия и подкаблучничества. Ведь эту встречу желал не только он, отчего мой следующий ход приобрёл едва ли не ритуальное значение.

Отмерив разделяющие нас метры шагами, я неуверенно раскрыла свои объятья. Зардевшись, когда оказалась прижата к мужскому телу, пахнущему так знакомо. Дорогим парфюмом и сигаретами.

Индра.

Его руки нарочито медленно обвили меня, превращая наше объятие в совсем не дружеский жест. В этих движениях было что-то собственническое, провокационное.

— Эла, — шептал молодой господин, вдыхая запах моих волос. — Наконец ты в моих руках. Знаешь, как долго я мечтал об этом моменте? Ты прекрасна. Ты так прекрасна.

Закрыв глаза, я спрятала лицо у его плеча. Зная наверняка, что в этот самый момент взгляды Десницы и сына Иберии скрестились.

Глава 44

Экскурсия по моим владениям затянулась: я понимала исключительную занятость Индры, с некоторых пор фактически выполняющего все обязанности своего отошедшего от дел отца, потому торопилась до его скорого отбытия показать и рассказать историю каждого угла. Брат терпел со снисходительным молчанием, наверняка, слушая без особого внимания.

Собственно, весь его интерес был сосредоточен отнюдь не на моём повествовании, а на платье. Точнее на том, что оно призвано было подчеркнуть. Кто бы мог подумать, что этот наряд, абсолютно не вяжущийся с образом жизни, который я веду, так надёжно и крепко прикуёт мужской взгляд. Пристально рассматривая, Индра снова и снова заглядывал мне в лицо, словно в очередной раз убеждая себя в том, что непривычно красивая, элегантная, женственная одежда на самом деле облегает именно моё тело.

— Ты отлично справляешься, — заключил он в конце нашей продолжительной прогулки, оставляя после своих слов флёр неоднозначности. Возможно, он подразумевал не успехи в руководстве, а изменения моего имиджа.

Сам брат отвечал на вопросы неохотно и скупо, словно темы дома, семьи, клана с некоторых пор стали запретными.

Проявлять же навязчивость ввиду последних событий было опасно, потому я покорно терпела его скрытность, в свою очередь демонстрируя безграничное доверие и готовность делиться данными какой угодно степени секретности.

Вечером, когда обожженный солнцем горизонт уже успел остыть, я пригласила Индру в свой кабинет. Опасаясь, конечно, наткнуться там на привыкшего работать до ночи Диса. Но, слава богам, в этот раз его на прежнем месте не оказалось.

Вслед за облегчением я, тем не менее, ощутила нелогичное беспокойство, даже вину. Так, словно у нас с Десницей отношения никогда и не были ограничены уговором. Будто приглашая в наш дом другого мужчину, я предавала Диса… который, чёрт возьми, всегда знал о наличии в моей жизни Индры! Он не имел права осуждать меня теперь. Но сердцем я чувствовала — осуждает. Возможно даже, ненавидит.

— Думала показать документацию отцу, — сопровождала я свои действия словами, доставая важнейшие акты, пакты, договоры и счета. — Но он был не в настроении.

— Его разум затуманен, Эла. Нам с тобой остаётся лишь жалеть его и надеяться на скорейшее выздоровление, ответил брат, лениво следя за моими суетливыми передвижениями.

— Нет. Так не пойдёт. Смотреть, как из него вьют верёвки, а моё имя чернят? Я не заслужила ничем его недоверие!

Взгляни! Я хочу, чтобы ты убедился в том, что я чиста. Здесь, — я положила ладонь на кипу бумаг, — вся моя жизнь.

Каждый мой шаг. Ты можешь перерыть здесь всё. Один или с доверенными людьми. Мне нечего скрывать.

— Я знаю, — слабо улыбнулся он, не сводя с меня глаз. — Глубоко в душе это знает и отец. Поверь мне, когда он вновь прозреет и осознает всю степень своего заблуждения на твой счёт, твоё смирение будет вознаграждено. Его щедрость компенсирует все обиды.

Я неискренне рассмеялась.

— Не думаю, что это когда-нибудь случится. Говорю же, ты просто не видел его в тот момент.

— Эла, я не устаю говорить ему изо дня в день, что у него нет никого преданнее нас.

— Лучше бы тебе это делать пореже. Видят боги, упоминания обо мне лишь оскорбляют его царственный слух.

— Я буду повторять это столько, сколько понадобиться для того, чтобы он очнулся, — вкрадчиво продолжил брат, приближаясь. — И вспомнил, почему доверил укрощение Децемы именно тебе. Неважно, как далеко ты находишься, и кто окружает тебя, твоё сердце всегда будет со своей настоящей семьёй. Ты бы никогда не осмелилась предать нас даже в мелочах, ведь так?

Его проницательный взгляд скользнул по моему телу снизу вверх, останавливаясь на лице. Тихий, загадочный тон не давал возможности распознать — высмеивает или говорит с полной серьёзностью?