Детство в девяностых

— Смотри, Артурыч, краля-то наша на тебя, походу, запала.

Лариска вспыхнула алой зарёй — хоть прикуривай.

— По коням! — скомандовал дядя Слава.

Тётя Валя, подмигнув Лариске, уселась всей своей тушей позади Тольки Ежова. Дядя Слава сел позади сына. Лариска конфузливо переминалась с ноги на ногу, не решаясь подойти к мотоциклу Артура.

— Поедешь? — спросил он её, не оборачиваясь.

— Да.

Мотоциклы дружно взревели и исчезли за соснами, оставив за собой облако пыли.

Глава 12

Людмила с утра была в дурном настроении. Всё её бесило, всё было не по ней: и плохо помытые с вечера ложки, на которых налипли крапинки засохшей каши, и буркотящее радио деда Игната за тонкой деревянной перегородкой. Но главное, что заставляло её клокотать — это то, что её муж и Валька повели детей на озеро без неё. В то время, как ей, Людмиле, пришлось остаться дома по ещё более выбешивающей её причине: на трёхчасовом автобусе должна была приехать сестра Галя с мужем, отчего Людмила была, мягко говоря, ну совсем не в восторге.

— Прутся сюда в путь-не в путь! — шипела она, ожесточённо гремя на кухне сковородками, — Мало того, что девку свою сюда сбагрили, так ещё и сами навязались, как снег на голову! И так тут, как селёдки в бочке — ещё и Гали-дуры с её пентюхом тут недоставало…

— Ну, ня надо, Люда, ня надо! — осаживала её баба Нюра, — Ить сестра ж она тебе!

— В гробу и в белых тапках видала я этих сестёр! — закричала та. — По мне так лучше и вовсе бы их не было! Всю жизнь меня только и делали, что объедали да опивали! А всё вы с отцом… настрогали! Куда надо было рожать столько детей?!

— Окстись ты, нехристь, типун тебе на язык! — рассердилась баба Нюра.

— Я не собираюсь ложить их в своей комнате! Слышишь ты? Не собираюсь!!! — кричала Людмила, будто её режут. — Пускай хоть в коровнике спят, хоть на сеновале! А не нравится — пускай валят обратно в свою Москву! Я их сюда не приглашала!

— А ты что, хОзяйка тут, что ли? — забасил, входя, дед Лёша.

— Да, хозяйка! Хозяйка! — отрывисто гавкнула она, и её узкие маленькие глаза налились кровью, делая её с её вытянутым худым лицом и стриженой головой ещё больше похожей на злобную раненую крысу.

Рокот подъехавших к дому мотоциклов и шум голосов за окнами прервал их полемику. Старики во главе с Людмилой вышли на крыльцо.

— А где же Лёня? — был первый её вопрос, когда она не увидела в числе возвратившихся собственного мужа.

— Остался на озере. Дашка пропала, — объяснил Вячеслав, — Она не возвращалась?

— С чего вдруг? — хмыкнула Людмила и, ища, на кого бы ещё обрушить свой гнев, закричала на Валю:

— А ты, бестолочь, куда смотрела? Другим занималась?!

Уловив в словах сестры оскорбительный намёк, Валя расплакалась снова. В избе, между тем, поднялся страшный гвалт: кричали все разом, не слушая друг друга.

— Щас родители её приедут с минуты на минуту! Что мы им, интересно, скажем?

— Да найдётся она, сама найдётся! Жрать захочет — прибежит, как миленькая!

— В сельсОвет надО идти! В сельсОвет! — гундосил дед Лёша.

— Молчи, дурак! — хлопнула ему по губам баба Нюра.

Посреди всей этой кутерьмы взгляд дяди Славы случайно упал на окно. Он подошёл ближе.

— О! Вот и красавица наша!

Лариска бросилась к соседнему окошку. Лицо её вдруг недовольно вытянулось, делая её точь-в-точь похожей на свою маму, тётку Людмилу.

— Явилась, не запылилась…

Все снова высыпали на улицу и застыли в немом оцепенении.

У калитки стоял Володя с велосипедом. А Даша гордо восседала на его багажнике.

— Принимайте свою беглянку!..

Глава 13

Нет, это было уже чересчур.

Мало того, что эта маленькая поганка поставила весь дом на уши, мало того, что её мамаша с папашей прутся сюда, чтобы отнять у Людмилы и без того скудный кусок личного пространства в её с мужем комнате — так теперь она ещё и у Ларисы, единственной дочери, того и гляди жениха отнимет. Даром, что сопля, мелюзга — а туда же: вьётся вокруг Володьки. Перетягивает одеяло на себя.

— Ну, нет, маленькая дрянь! Этот номер у тебя не пройдёт! — сквозь зубы прошипела Людмила и, едва дождавшись, пока Володя уехал, перехватила Дашу в сенях.

— А ну, пошли во двор…

— Зачем? — испугалась Даша. Вид тёти Люды с перекошенным от гнева лицом был и впрямь страшен.

— Сейчас узнаешь…

Во дворе она сорвала ветку крапивы и, больно хлестнув ею Дашу по ногам, зажала в угол.

— Слушай сюда, сопля. Если ещё раз я увижу тебя рядом с женихом моей дочери… Я с тебя шкуру спущу. Поняла?!

Даша молча, со страхом глядела на тётку исподлобья. Та снова замахнулась на неё крапивой.

— И только попробуй кому-нибудь что-нибудь вякнуть…

Между тем, с крыльца послышались шаги; почуя приезжих, залаял на цепи Мухтар. В сенях снова поднялась суматоха.

— Счастье твоё, что мать твоя с отцом приехали. А то сидела бы ты у меня до вечера в чулане на голодном пайке, — сказала Людмила и, оставив Дашу, поднялась наверх.