Девальвация человечности

Не раз он представлял себе их встречу, и уж никак не надеялся увидеть ее в заложниках у своего ученика. Всю ночь он не сомкнул глаз пытаясь понять, как она стала такой жестокой и безжалостной, а уже под утро, задаваясь вопросом, чем именно он может помочь своим друзьям уснул, но ненадолго. Идея, которая выдернула его из сна, казалась выходом из ситуации, но это решение было явно не из простых, пойти на такое, даже этому в хорошем смысле слова безумцу, казалось сверх сумасшествием. По пути к Демьяну он тщательно обдумывал все возможности, которые может использовать, что бы изменить мнение строптивой, ожесточенной женщины: гипноз, уговоры, шантаж, сотни вариантов и лишь один кажется ему верным, правда морально тяжелым и абсолютно бесповоротным. Готов ли я пойти на это? Вот вопрос, неустанно сжимающий его сердце последние пару часов. Давайте я не буду устраивать Вам утреннюю лекцию о своих заботах, поспешно ответил он после маленького монолога развязавшего внутри его головы, поверьте это совершенно скучно.

— Тогда не смеем вас больше задерживать, коли уж, вы так рветесь в бой, только будьте аккуратны, Гофман опасна, — серьезным тоном, окрашенным заботой произнес Демьян.

— Поверьте мне, друг мой, — протянул он. — В равной степени опасна любая женщина, будь то политик или кухарка, они созданы порабощать наши сердца и затмевать разум, но вместе с тем обладают великой силой заботы и любви. Матери, сестры, дочери, жены, любовницы, какую бы роль женщина не занимала в вашей жизни, поверьте, сюжет почти всегда будет связан с тревогой.

— Так вы говорите здесь больше про опасность или тревожность? — недоумевал еще сонный разум Демьяна.

— Ах да, мой дорогой, — с легким превосходством окинул он его взглядом. — Тревожность синоним опасности. Вот вы, например, выбирая себе спутницу, о чем думали? — и прежде, чем Демьян успел вставить хотя бы слово, прервал его. — Позвольте мне. Сейчас вы начнете петь дифирамбы о любви и прочую чушь. Я знаю это, потому что и сам так же считаю, просто с годами я понял еще кое-что. Выбирая себе женщину, вы выбираете себе предмет тревоги и постоянного волнения, — он почтительно окинул взглядом Ию.

— Но разве подобные реакции не отражают глубину чувств? В смысле, как можно любить и не волноваться за любимого? Это же абсурд!

— Демьян, я лишь сказал, что женщины обладают властью над мужчинами и потому они опасны, ведь даже понимая это, мы с радостью сдаемся без боя в их плен. Так уж сложилось.

— Но вы не правы! Мы ведь не выбираем, кого любить, это происходит само собой, заворожено отвечал он, это же словно магия!

— Ха, магия, можно сказать и так. Я ведь не о том. Как тревожность синоним опасности, так я полагаю, сама жизнь синонимична понятию женщина. А что есть жизнь? Начало, путь, опасность, радость, риск, конец. Все это дает нам прекрасная половина человечества и именно по этому, они всегда будут доминировать над нами. Мужчины могут завоевывать политические арены, зарабатывать, охотиться и демонстрировать прочие мускулинные качества, но подлинная сила всегда будет у женщин, — он подмигнул Ие, которая, с жадностью ловила каждое его слово, почти не скрывая улыбку, выражающую согласие со всем вышесказанным.

— Но тогда почему по всему миру, их достоинства всегда прибеднялись?

— Я не знаю, Демьян, правда не знаю и сам задавал себе этот вопрос не раз. Я лишь предполагаю, что, вероятно, когда-то мы, мужчины решили, что власть за силой, и отчего-то полагали, что эта сила именно у нас. Но заметь, этой силой, духовной силой, не просто физической, наделен не каждый мужчина, да и далеко не каждая женщина, а стало быть, вопрос о равенстве полов все равно бы рано, или поздно, достиг бы своего апогея. Отсюда и эмансипация. Научитесь хотя бы дослушивать собеседника. Что же, засиделись мы, слишком философская тема для кофе, оставим ее для виски, — подмигнул ему Нюкт и направился прямиком к комнате Гофман.