Девяносто девять (СИ)

Они отправились в путь на следующее утро. Взяли лишь две машины, оружие и припасов, которых должно было хватить на неделю. Аня провожала их, стоя у ворот, а притихший рядом Эйден сказал вдруг:

— Мертвые в прошлом, Анимигабовиквэ, а живые хотят жить дальше.

Она улыбнулась и погладила его по голове.

— Ты прав, Энэпей. Идем к моему отцу. Я хочу, чтобы он благословил наши занятия.

***

Шесть дней две машины ездили по пустыне Невады, шесть дней пятеро человек судорожно вглядывались в бесконечные пески, шесть ночей провели они, молча сидя у зажженных костров и мысленно оплакивая тех, кого потеряли.

Эти шесть дней молчания были их трауром по павшим, эти шесть дней сблизили их, как не сблизило бы больше ничего. И когда ночами Линкольн обнимал Октавию, согревая ее теплом своего тела, когда Вик плакал, сжавшись в комок и вспоминая о Рейвен, когда Йонас и Истэка каменными истуканами сидели у костров, каждый из них отдавал дань погибшим друзьям.

На седьмой день они нашли разрушенный лагерь. Октавия первой вылезла из машины и побежала к обломкам, увязая в песке. Огромное здание было разрушено до основания, и было ясно, что внутри не осталось ничего живого.

Линкольн достал из багажника инструменты, и все принялись разбирать завал.

Работали молча: оттаскивали в стороны обломки бетона, то, что не могли оттащить сами, обвязывали тросами и вытаскивали при помощи машин. Вечером отправили Йонаса на охоту, а утром, после недолгого сна, продолжили работу.

Это длилось очень долго: Октавия сбилась со счета, сколько дней они провели в пустыне. Она понимала, что, даже если под завалами кто-то есть, он давно уже умер без воды и еды, но ей владела одна идея: она хотела найти тела, чтобы упокоить их вместе с остальными.

И настал день, когда под очередными кусками бетона они нашли лестницу, ведущую куда-то вниз. Разобрали засыпавшие ее обломки и спустились, освещая путь факелами.

Внизу оказался бункер, полный мертвых машин и компьютеров, и приборная панель, все еще мерцающая разноцветными огнями.

А перед панелью, на холодном полу лежали, прижавшись друг к другу, трое.

И все они были живы.

***

— Я не понял, — услышала Элайза и открыла глаза. Сидящий на полу Мерфи смотрел на нее, лежащую, и часто моргал. — Мы что, живы?

Рядом со стоном поднялась и села Алисия. Она тяжело дышала, но первым делом ощупала Элайзу, и лишь потом — себя.

— Что за черт? — не унимался Мерфи. — Мы же должны были героически взорваться вместе с долбанным бункером.

— Похоже, что бункер был защищен от самоуничтожения, — предположила Элайза. — Но нам это вряд ли поможет.

Она показала на лестницу, заваленную обломками бетона и металла. Было ясно, что все здание обрушилось на бункер сверху и заблокировало единственный выход.

— Как думаете, они все взорвались? — спросил Мерфи. — Все пять?

Элайза с трудом поднялась на ноги и посмотрела на панель управления.

— Похоже, что так, — улыбнулась она и, повернувшись, помогла подняться Алисии. — Лекса…

— Да. Да, Кларк. Мы это сделали. Мы смогли.

Соленые поцелуи смешивались с жаркими объятиями, и Элайза вкладывала в эти прикосновения всю любовь, наполняющую ее до краев, и всю благодарность судьбе за то, что им подарили еще — сколько? — день, или два, или даже три, пока они не умрут от обезвоживания или голода.

— Хорош целоваться, — велел сидящий на полу Мерфи. — Если вояки предусмотрели, что бункер уцелеет при взрыве, то должны были предусмотреть и то, что в нем останется тройка придурков, не успевших вовремя сбежать. Давайте посмотрим — может, тут есть что-то, что можно без страха брать в рот и глотать.

Он оказался прав: обшарив стены, они обнаружили дверь в кладовую, а там — намертво запаянные канистры с водой, консервы и военные галеты, сложенные в аккуратные пачки.

— Джон, — слезы снова выступили на глазах у Элайзы, когда они открыли одну из канистр, и в ней оказалась пригодная для питья вода. — Ты снова нас всех спас.

— Я бы попросил тебя отблагодарить меня по-женски, — ухмыльнулся Мерфи. — Но, боюсь, твоя воинственная девушка оторвет мне яйца еще до того, как я открою рот. Так что лучше дай мне вон ту банку с персиками. Надо отпраздновать наше спасение.

Алисия бросила в него банкой, и он подмигнул ей, поймав на лету. В этот день они радовались: поедали консервы с галетами, вдоволь запивали их водой, смеялись над случившимся.

Но потом пришла ночь, и Мерфи заснул, утомленный, а Алисия за руку отвела Элайзу в кладовую и плотно прикрыла дверь.

— Нам нужно подумать о том, как выбраться отсюда, — сказала она. — Еды и воды не хватит на целую вечность.

— Знаю, — согласилась Элайза. — Наш единственный шанс — разобрать завал. Но…

Она не договорила, все и так было ясно: разобрать изнутри рухнувшее сверху здание — на это уйдут годы, если не десятилетия.

— Давай не будем думать об этом сегодня, — попросила она. — Давай притворимся, что мы просто выжили, и вместе?

В темноте было видно, как улыбается Алисия, как начинают блестеть ее зеленые глаза.

— Нам не нужно притворяться, Кларк, — шепнула она. — Мы действительно выжили, и мы вместе. И на текущий момент этого достаточно.