Девять этажей вниз

Но через полчаса приходил сорокалетний здоровенный миллионер – псих, и устраивал нам истерику на полдня, ссылался на военное прошлое, на сорванные сделки, на просроченную визу в Эмираты. Угрожал и оскорблял, разбивал курсы валют и мебель.

А мы ему только улыбались и молча вызывали дополнительную охрану.

***

– 

Ты – псих! – говорю я ему.

– 

Почему? – не понимает Пьяный человек.

– 

У тебя голубые глаза, как у психа.

Усмехается.

– 

Не только у меня голубые глаза. Тогда что, все люди с голубыми глазами – психи?

– 

За всех не знаю, но ты – точно псих.

– 

Ну, если брать по аналогии, сходство двух предметов в одних признаках говорит о сходстве этих предметов в других признаках, в данном случае – людей. Ты по одному физическому признаку, который есть у очень многих, определяешь психическое состояние человека, которое может быть тоже у многих. Ты говоришь, что голубые глаза – это признак психа. Значит, по-твоему, все люди с голубыми глазами – психи.

– 

По аналогии. Твоя жена – девушка с зачесанными на лицо волосами в Инстаграмм. Если все девушки мира зачешут свои волосы на лицо, то они будут твоими женами? Если я зачешу волосы на лицо, то тоже стану твоей женой?

– 

Я не против.

– 

Лучше я возьму ее к себе на работу, чтобы ты не смог ко мне вообще подойти, и только слюни издалека пускал.

– 

Нет, псих – это ты.

– 

Спасибо тебе.

И я вдруг говорю ему:

– 

Берегись черного бульдога.

– 

Ну и к чему ты это сказала?

– 

Не знаю, просто так.

– 

Ну и кто после этого псих?

И спрашиваю Пьяного человека:

– 

Ну скажи что-нибудь.

– 

А вот что я тебе сегодня скажу?

***

Нет ничего. Все выдумано. Придумано давным давно. Любовь? Хрен там. Сплошной обман, гормоны и самовнушение. Праздник физиологии.

И умение договариваться. Договорились жить вместе – живут. Договорились только трахаься – только трахаются.

Куда там маленькой закомплексованной девочке до умения договариваться? Тут и прямо не скажешь то, что чувствуешь на самом деле. Постоянно думаешь и думаешь. Уже волосы выпадать начинают. А ты все думаешь. Выедаешь себе язву желудка. И кость в горле.

Можно повернуть чувства так. Можно эдак.

Сегодня любил одного. Завтра другого.

Любовь изменчива, как борщ на солнце. Сначала вкусный, а потом скисает и покрывается бульбами. А потом плесенью.

Или варить новый, или вообще другое блюдо. А вдруг кексика захочется. Шоколадного афро-русского.

***

И тогда остается одна Истерия.

В ярко зеленом с переливающимся розовым оттенком платье с глубоким декольте и плотно связанными волосами на макушке, остро-торчащим контурами ушей, завешенными сережками разных размеров и форм, острыми раскрашенными ногтями, держащая билет в психбольницу, напоминает Злую Фею в сказке о Золушке.

Этот сон длится бесконечно.

Бесконечно мелькают перед глазами кадры чей-то чужой жизни.

Сегодня фильм про возмущенных клиентов.

Завтра фильм о пораненных о камни ногах.

А потом – только работа.

Не отрываясь от монитора.

Не снимаешь улыбки с лица.

Отрабатываешь 60% своего законного нерабочего времени по выходным и вечерам.

Не спишь.

И хочется отмыться от этой грязи.

А некогда.

Море не помогло, фотография моря не помогла, перенос кредитного…

***

Хотя нет, на самом деле все было не так.

Между строчек непрочитанных инструкций вижу голубое небо, и строчки уже не строчки, а решетки на окнах больницы.

И по этим металлическим решеткам Болезнь читает мне свои морали.

Плачу в кабинете.

Начальник отдела безопасности смотрит строго и осуждающе.

– 

Нет, если ты хочешь, выдавай кредит, но я напишу отказ.

Как же так?

Начальник юридического отдела смотрел на документы и написал в служебке: «Выдать можно, но…»

Зам улыбался, и качал головой, и говорил:

– 

Придумывай что-то, выдавай, у тебя работа такая.

– 

Давай думай как.

А думать уже не могу.

А думать уже сгнило и отпало.

Начальник отдела безопасности отказывает, его зам подписывает на выдачу.

А коллеги, замечая мою внезапную заторможенность, нелепо лезут не в свое дело:

– 

Что с тобой?

– 

Да ничего, все нормально… – успокаиваю их.

А потом, видя, что этот ответ их не устраивает, добавляю, – просто жарко сильно стало.

И думаешь про себя: “Потому что ТОШНО сильно стало!”

***

И Тошнота.

…«Тошнота от вселенского одиночества подступает к горлу, как тошнота от того, что съела что-то не то, или выпила лишнее.

Она сжимает спазмами грудь, проходит по горлу и натыкается на крепко сжатые зубы.

Тошнота от вселенского одиночества не уходит вместе с водкой в канализацию, не проходит, как плохой сон после снотворного, не улетает вместе с сигаретным дымом в форточку.

От этой тошноты трудно избавиться.

От нее нет мне отдыха…»

***

Иду к управляющей.

Ненависть.

Ненависть – вот что было нарисовано на стенах ее кабинета.