Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4

Ху Цзин наморщил нос, принюхиваясь. В лисьезнахарских покоях пахло драконом.

«Опять сюда наведывался!» – раздражённо подумал Ху Цзин.

– Нам нужно поговорить, – сказал Ху Цзин.

– Это нельзя сделать в другой раз? – с ноткой нетерпения в голосе возразила Ху Сюань.

Она ещё чувствовала на лопатках послевкусие горячего следа губ Лао Луна, и ей хотелось вернуться и продолжить то, на чём их прервали.

– Нам предстоит серьёзный лисий разговор, – сказал Ху Цзин категорично, садясь к столу.

Ху Сюань вздохнула про себя и тоже села, делая вид, что страшно занята развешиванием сухих трав:

– У меня ещё много дел. Постарайся, чтобы разговор не был слишком долгим.

Когда было нужно, Ху Сюань умела «включать» лисьего знахаря, и обычно действовало безотказно. Но Ху Цзин и ухом не повёл.

– Разговор будет настолько долгим, насколько понадобится, – сказал он. – Ты знаешь, о чём болтают лисы?

– Я почти не покидаю покоев, откуда мне знать, о чём болтают лисы? – возразила Ху Сюань, придерживая чашечку весов когтем и подсыпая в неё травяной порошок.

Ху Цзин сощурился:

– Они болтают невесть что.

– Ну и пусть себе болтают, – дёрнула плечом Ху Сюань. – Лисы те ещё сплетники, не всему же верить.

Ху Сюань старалась говорить с отцом нейтральным тоном, чтобы показать, что сплетни её не волнуют, поскольку она понятия не имеет, о чём идёт речь.

Доказательств у Ху Цзина не было, поэтому Ху Сюань преспокойно могла отнекиваться с самым невинным видом. Ей бы не хотелось, чтобы отец узнал, насколько далеко всё зашло у них с Лао Луном, и дело было вовсе не в лисьих принципах. Это была её личная взлелеянная тайна.

На лисах Ху Сюань всегда держалась с Лао Луном отстранённо и едва реагировала на знаки внимания, которые тот ей оказывал с самого первого своего появления в поместье Ху. Ху Цзину не к чему было придраться. Но лисы болтали, что Лао Лун повадился ходить в лисьезнахарские покои, и Ху Цзин знал, что это так: он сам несколько раз заставал Лао Луна у Ху Сюань. Это было нарушением Лисьего Дао: никто не мог входить в покои лисьего знахаря, и уж тем более чаи там распивать!

– Сюань, – сказал Ху Цзин с беспокойством в голосе, – ты должна запретить этой ящерке входить сюда.

– Тайлун иногда развлекает меня беседой, – осторожно возразила Ху Сюань, – ничего плохого в этом нет.

Ху Цзин вздохнул:

– Сюань, ты слишком наивна, чтобы заметить, но поверь мне, старому лису, я-то знаю, с какими намерениями он к тебе прилисывается! Пытается заболтать тебя, чтобы застать врасплох и сцапать тёпленькой!

– Да что ты такое говоришь, отец? – изумилась Ху Сюань.

– Я говорю, что эта ящерка хочет тебя совратить! – прямо сказал Ху Цзин, гневно сверкая глазами.

– О… – невольно вырвалось у Ху Сюань.

Она едва сдержала смех: насколько же запоздало предупреждение отца! А если придерживаться лисьей точности, то «совращение» состоялось не просто с её согласия, но и по её инициативе, проявленной в решающий момент. Какое удивлённое лицо тогда было у Лао Луна…

Ху Цзин уставился на неё:

– Тебе кажется это смешным?

Ху Сюань потёрла угол рта когтем:

– Вряд ли у него получится.

– Хм? – потребовал разъяснений Ху Цзин.

«Наверное, стоит раскрыть ему глаза на кое-какие вещи, чтобы он не обманывался на мой счёт», – подумала Ху Сюань.

Она знала, что однажды этот разговор состоится. Но разговор нужно было заводить так, чтобы отвести подозрения Ху Цзина от Лао Луна. Лобовая атака, не дающая возможности опомниться.

– Отец, – сказала Ху Сюань со вздохом, – я уже далеко не лисёныш. Я прекрасно знаю, откуда у лис хвосты растут. Нет ничего, что Тайлун мог бы со мной сделать, чтобы «совратить» меня, поскольку я давно уже познала лисьи утехи. Моё положение лисьего знахаря ещё не делает меня лисьим монахом. Даже Лисьим Дао это разрешено. Об этом лисы не болтают?

Ху Цзин вытаращился на дочь так, точно ему под морду сунули коробку с блохами. Как и полагала Ху Сюань, столь откровенное заявление старого лиса ошеломило, и он позабыл о слухах, которые распускали лисы в поместье. Ну ещё бы, он ведь полагал, что его старшая дочь ведёт непорочную жизнь!

– А теперь, если не возражаешь, отец, – вернулась к типичному лисьезнахарскому тону Ху Сюань, – я хотела бы продолжить работу.

Ху Цзин поднялся из-за стола и вышел, не сказав более ни слова. Ему ещё предстояло «переварить» услышанное.

– Я был впечатлён, – заметил Лао Лун, появляясь из-за стеллажей. – Это пресловутая лисья решительность?

– Скорее лисья хитрость, – честно сказала Ху Сюань. – У лис в поместье длинные языки, болтать они не перестанут, но отцу хотя бы какое-то время будет не до слухов. Полагаю, он задастся целью выяснить, насколько искушена его старшая дочь и по чьей милости, так что нас он оставит в покое. На какое-то время.

– Я мог бы пристращать лис, чтобы не болтали лишнего, – заметил Лао Лун.

– Если они перестанут сплетничать, это будет выглядеть ещё подозрительнее, – строго сказала Ху Сюань. – Нужно просто не давать им лишнего повода для сплетен.

Лао Лун широко ухмыльнулся.

– Что за ухмылка? – выгнула брови Ху Сюань.