Девять ночей (СИ)

Тоска и понимание, что свет ушёл, его забрали, унынием тянет душу тогда, когда рука Хёда направляет на Бальдра смертоносную стрелу. Тюр горюет вполне искренне по смерти идеального брата. Вот только…

Горе его так же эгоистично, как и стремление быть рядом с Бальдром. И в награду за свой эгоизм Тюр несёт очередное наказание.

========== Вопрос 20 ==========

Комментарий к Вопрос 20

Текст на первоапрельский ивент, где божества - дети

Его детство было в суровых условиях. Он — старший из сыновей Одина, прошедший больше их всех перерождений. Он с самого своего рождения должен быть сильным и смелым, должен быть достойным своего отца, который, вообще-то, и отцом ему никогда не был-то.

Тюру поэтому всегда было не до игр с мальчишками и другими детьми.

Он рано учится искусству боя, и его ещё по-детски тонкие руки отягощает оружие в тот самый миг, когда Тюр умудряется его поднять. Он рано учится метать копьё и стрелять из лука, хоть и эти виды оружия никогда ему особо не нравились.

Он рано учится, учится, учится…

И в его глазах цвета небес, озарённых северным сиянием, не мелькает на дне зависть и лёгкая горечь, когда, выглядывая в окно, он видит, как галдят друг с другом мальчишки. В своих игрищах они тоже упражняются, перетягивают канаты и борются друг с другом. Сражаются почти как самые настоящие враги, лупят друг друга едва ли не до полусмерти, а после неизменно гордые и довольные собой расходятся по домам. Тут даже те, кого поколотили, не чувствуют себя униженными, а рассказывают отцам о своих успехах с гордостью.

Ведь дух в большей мере закаляют не столько победы, сколько именно поражения, и мудры те, кто это понимают.

Но Тюр… Ему никогда не суждено вот так играть с другими. Едва завидев его, они тут же всегда расступаются с почтением и склоняют перед ним головы, глядя из-подо лба с уважением, смешанным с завистью. Той самой, с которой мальчишки смотрят на воинов, возвращающихся из походов; с той самой, с которой они смотрят на богатства, переходящие во власть чужих. С той самой завистью, в которой так и читается «когда-нибудь я тоже стану таким».

Тюр усмехается уголками губ и прикрывает глаза, отворачиваясь от окна. Он желает, конечно, этим мальчишкам, чтобы они выросли в доблестных мужчин, и вместе с тем искренне остерегает их.

«Одиночество не стоит никакого богатства и славы. Какой в них смысл, если в конце концов не будет никого, кто мог бы их сохранить и приумножить?..»

Тюр отходит от окна. Мальчишки всё-таки ещё совсем дети. А он вынужден был рано повзрослеть.

Тюр вздыхает и крепче сжимает в руках боевую секиру. Его детство было суровым, да и, вообще-то, можно сказать, что его и не было. Не было ни беззаботности, ни игр, лишь обучение, обучение, обучение.

Тюр в очередной раз выходит в учебный бой. Ведь завтра ему двенадцать, и отец возьмёт его с собой в бой реальный.

========== Вопрос 21 ==========

Комментарий к Вопрос 21

«У Вас есть свой ОС? Напишите как встетились Ваше божество с ним и что произошло дальше»

На территории этой страны когда-то его почитали. Теперь же сюда, уже очень давно, правда, пришёл другой Бог, и все остальные отошли в тень. Кого-то поглотило забвение, кто-то просто ушёл на покой, а кто-то, как Тюр, спустился к смертным и стал жить среди них одним из них.

Ну, почти.

Это, в свою очередь, порождает некоторые проблемы, ведь в те времена, когда их было много, не все, как Тюр, отвечали за благородные и достойные вещи и не все были заступниками и помощниками людей. Были среди них и те, кого смертные боялись и сторонились, не желая пересекаться с ними лишний раз.

Но если этого не желали смертные, ещё не значит, что этого не желали боги.

Тюр уже давно хотел встретиться с ним. Последние вести о нём, однако, затерялись ещё в далёком 1624 году. Ходили слухи, будто какому-то смертному удалось убить его, но Тюр знал, что это неправда.

Не каждому божеству будет под силу убить Чернобога. Что уже и говорить о каком-то смертном.

Тем более тогда, когда он смог воплотить самое страстное желание каждого, подобного им, и оставил после себя наследника. Сына, унаследовавшего силы своего отца.

Дар и проклятие, что бедный ребёнок делит вот уже более трёхсот лет.

Свои поиски Тюр решает начать именно с него. Знает ведь, что его отец попытается воспользоваться сыном, чтобы восстановить былые силы и могущество — для большего наследник ему, в общем-то, и не нужен. Лишь как подстраховка в опасной ситуации, сосуд, которым можно воспользоваться — потому практически каждый из них так и стремится соединиться с кем-нибудь из смертных.

Не от большой любви к смертным и не от большого желания оставить потомство, а ради своей эгоистичной выгоды. Ради того, чтобы всегда иметь подстраховку на случай, если собственные силы начнут подводить.

Германия, только-только ставшая Германией, встречает Тюра странной беззаботностью, смешанной с готовностью и предвкушением. Жители этой страны как и раньше, как и всегда, полны энергии и воинственности, а потому мир здесь не затянется надолго.