Девять ночей (СИ)

Тот отличался от других детей. Чуть более спокойный, чем мальчишки его возраста, и не такой активный — его бы можно было назвать тихоней, книжным червём, ведь большую часть времени Тот проводил, изучая древние свитки и манускрипты.

Тот любил учиться. Действительно любил учиться, чем вызывал у своих сверстников неподдельное изумление. Из-за этого они даже считали его в какой-то мере странным. Но Тот никогда не обращал на это внимания.

Он улыбается хитро, и его чёрные глаза сверкают лукавым огоньком. Никто, на самом деле, никогда не рискнул бы упрекнуть его или унизить за его любовь к знаниям, но дети часто бывают слишком неразумны и заносчивы. Они жестоки и безжалостны и всегда пытаются уничтожить тех, кто не похож на них.

А Тот отличается от них от всех.

— Книжник! — мальчишка — глава местной банды — выплёвывает слово словно самое страшное оскорбление, и его товарищи смеются подобострастно, пытаясь возвысить своего главаря.

Тот тихо хмыкает в ответ. Его оппоненты слишком глупы для того, чтобы понять, что оскорбление на самом деле самая высокая похвала. А даже если бы оно и было самой страшной бранью, обращать на него внимание Тот тоже не особо собирался.

Он игнорирует обидчика, который пытается выделиться за его счёт. Лишь аккуратно и трепетно сворачивает папирусный свиток и проводит тонкими пальцами по шершавой поверхности.

Как жаль, что красоту и ценность Знания понимают лишь единицы!..

Задиру подобное спокойное пренебрежение явно задевает. Он смотрит на обманчиво-щуплого, худого мальчишку и явно думает о том, что наказать наглеца ему не составит труда.

Действительно, разве может какой-то книжный червь тягаться с сыном воина!?

Он глухо рычит, раззадориваясь от чужого пренебрежения ещё сильнее, и не замечает, как легко дёргаются уголки губ Тота. Он хитро щурит глаза, наблюдая из-подо лба, и знает, как сжимается в кулаке рука обидчика.

Сейчас он ударит, подаваясь всем телом вперёд. Хоть он и сын воина, но даже азы ведения рукопашного боя оказываются ему неизвестны: мальчишка будет полностью открыт, и даже кто-то, вроде Тота, сможет повалить его, если будет знать, на какие точки бить.

А Тот, разумеется, знает.

Он не воинственен, вовсе нет, но это не значит, что в случае необходимости он не сможет постоять за себя. Поэтому он откладывает свиток и легко скользит в сторону, уходя из-под удара. Его обидчик, вкладывая в удар всю силу, по инерции подаётся вперёд, заваливаясь, и Тот хватает его под локоть.

Ему хватает и силы, и ловкости, чтобы повалить задиру наземь, поднимая облачко пыли.

— А в следующий раз прежде чем нападать, хорошо подумай над тактикой боя, Шушу, сын Техути, — Тот не злораден, а потому унижать забияку перед его друзьями ещё больше не хочет, отчего шепчет ему на ухо, предупреждая. — Иначе повторишь судьбу своего несчастного отца, павшего в бою с врагом, поймавшим его в ловушку, — Тот не видит, но знает, как подрагивают губы мальчишки и широко распахиваются его глаза — информация, которой владеют единицы, в то время как официальная версия со всех сторон трубит об отважном героизме египетских войск, павших под натиском превосходящего противника.

И никто не знает, что причиной разгрома послужила некомпетентность главнокомандующего. Но Тот знает, конечно, знает. Равно как и знает, что знание — оружие, острее самого острого меча. Оно — сила, способная погубить даже фараона, если ею правильно воспользоваться. Как жаль, что осознавали это лишь единицы.

И Тот — самый необычный ребёнок — был первыми среди этих счастливцев.

========== Вопрос 4 ==========

Комментарий к Вопрос 4

«Почему ты выбрал в жёны именно Маат? Чем она тебе приглянулась среди других богинь?»

«Один ответ с аудио\песней, голос которого Вы ассоциируете со своим божеством»

Маат прекрасна. Тот смотрит на неё и не может ею налюбоваться. Перья колышутся в её волосах от легчайшего движения неподкупной справедливой богини. Справедливейшей из всех и наиболее честной — Тот лукаво щурит глаза, выдерживая на себе суровый взор Владычицы.

Он мудр и умён, но эти качества не всегда ходят рука об руку с правдой и честностью. Но Маат никогда не бывает застигнута подобным заявлением врасплох.

Она — судья, чтящая закон и правду превыше всего. Она бесстрастна и строга, неподкупна и никогда не сомневается в своих приговорах. Пред ней равны все: и боги, и смертные, и фараоны, и крестьяне. Всех оценивает Маат по их деяниям и никому не простит она прегрешений, что их так тщательно пытаются скрыть нечестивцы.

Тоту, однако, известна и другая сторона неприступной богини.

Он очарован ею. Очарован целиком и полностью, и даже ему оказывается не устоять пред чарами прелестницы-Хатхор. Об уме Маат слагаются легенды, и великие боги в почтении склоняют пред Владычицей головы.

И лишь один Тот встаёт перед ней на одно колено, склоняясь пред ней как перед равной. Пленяясь её умом, равно как и красотой.

— Сестра! Сестра, не имеющая соперниц!

Прекрасная! Прекраснейшая из всех —

Она словно восходящая звезда Сопдет,

Словно восходящая звезда Сопдет,

В начале чистого нового года.