Девять ночей (СИ)

Фенрир тоже это знает, вообще-то. Но Тюр, по крайней мере, открыт ему. Да, его удар будет более болезненным, но в то же время и более честным, чем удар исподтишка в спину от тех, кто всегда презирали его.

Впрочем, это случится ещё нескоро. И Фенрир не думает об этом. Вместо этого его мысли занимают другие вещи, и он слегка щурится, ожидая долгожданный приход своего единственного друга.

Тюр приходит к нему каждый день. Он наблюдает за Волком, кормит его и разговаривает с ним. Его он предпочитает компании собственных братьев и товарищей и лишь с ним чувствует себя спокойно.

Фенрир всегда был благодарен Тюру за это. И всегда чувствовал необходимость как-то отблагодарить доблестного аса за всё то добро, что он делал для него — так было бы по чести, по справедливости. Но что может дать ему Волк, заложник чужого тщеславия и страха?..

И тогда ответ сам пришёл к нему.

В конце концов, от своих родителей он берёт куда больше, чем лживые асы предполагают.

Фенрир считает это своеобразной традицией. Он не очень любит эту форму, но она всё равно ближе Тюру, чем родное волчье обличье. А потому он перекидывается человеком, худым черноволосым юношей, и смотрит на аса перед собой горящими жёлтыми глазами зверя.

Тюр тяжело вздыхает, но уже давно не спорит. Упрямству Фенрира мог позавидовать даже Тор, отчего Тюр, в конце концов, сдаётся. То, что он делает, не требует отплаты, но своим примером он учит воспитанника обратному.

Дар всегда должен быть оплачен даром.

Фенрир не очень сведущ и искусен в людских отношениях. В животном мире с этим гораздо проще. Но Тюр, к сожалению, животным быть не может, а потому Волку нужно подстраиваться.

В конце концов, он всегда учился быстро и легко.

В пещере, где живёт Фенрир, подпирая один из чертогов асов, лишь они вдвоём да разгоняющий мрак огонь факелов. Тюр сидит на каменном выступе, упираясь спиной в жёсткий острый камень стен. Дышит тяжело и глубоко, неотрывно глядя на чёрную макушку, склонившуюся над ним.

Фенрир лишён стеснения, а некоторые вещи ему абсолютно безразличны. Он лишь выказывает свою благодарность и благосклонность — не более и делает это единственным доступным для него методом.

Он наклоняется и легко касается губами головки твёрдого, почти каменного члена в невесомом поцелуе. Щекочет и обжигает дыханием чувствительную плоть, возбуждённую и напряжённую. Разглядывает, дотрагиваясь кончиками прохладных тонких пальцев, слегка склоняя голову в пытливом интересе.

У людей, по мнению Фенрира, необычная анатомия. Член у Тюра ровный и прямой, хоть и, вероятно, по меркам его вида, достаточно крупный. На нём нет узла, как на члене самого Фенрира, да и форма его отличается. Под бледной кожей же выпирают синеватые реки вен, а на темноватой в неверном освещении головке поблёскивают первые капли смазки.

Фенрир наклоняет голову в другой бок, снова опускается, кончиком языка проводит по члену. Очерчивает и щедро зализывает выпирающие сосуды, с удовольствием и странным упоением проводя по ним языком. Тюр терпкий на вкус, жёсткий, и от него вяжет язык почти как от заполняющей рот крови — ассоциации сами приходят Волку на ум, хоть и, вероятно, имеют мало общего друг с другом.

Или как раз наоборот.

Впрочем, он не сильно забивает себе голову подобными пустяками. Лишь опускается языком к чувствительному основанию, помогает себе рукой, придерживая член и отводя его вверх, к крепкому напряжённому животу Тюра.

Тюр выдыхает чуть громче и дольше. Фенрир учится быстро, как нужно делать правильно. Прикрывает глаза, упираясь затылком в камень, когда влажный язык проходит по коже между членом и яичками. Опускается ниже, играя и перекатывая их, а после и вовсе заглатывая и издевательски-медленно посасывая.

Пальцы аса ненавязчиво перебирают тёмные вихры на чужой макушке. Зарываются в жёсткие волосы скорее непроизвольным движением, чем таким, которому Тюр отдаёт отчёт, и Фенрир довольно скалится.

Это — свидетельство одобрения, а значит Волк всё делает правильно.

Он отстраняется и кончиком носа проводит снизу-вверх по влажному, истекающему вязкой смазкой члену, обжигая его своим куда более горячим, чем человеческое, дыханием. Тюр издаёт тихий одобрительный рык, и Фенрир снова целует головку. Спускается губами к уздечке, проводит по ней языком, а после медленно, мучительно медленно берёт член губами.

Во рту Волка горячо, слишком горячо, и мокро, и Фенир медленно опускает голову. Он обхватывает языком твёрдую влажную плоть, вылизывает, кончиком вырисовывая на коже одному ему понятные узоры. Двигает вместе с этим головой, то заглатывая глубже, то почти выпуская.

Он упирается узкими ладонями во внутреннюю сторону крепких бёдер. Хватка в его волосах становится жёстче, Тюр смыкает пальцы, больно оттягивая волосы, но Фенрир не поддаётся. Сам задаёт темп и ритм и делает так, как считает нужным.

Он наращивает их постепенно. То берёт до конца, то почти выпускает член изо рта. Тюр не двигается, удерживаемый удивительно твёрдой и сильной хваткой, так что Фенрир единовластный хозяин положения.