Девять рассказов

– Определенно, знаете. Включите воображение. Они вдвоем наверно утащили Джоанну…

– Слушайте. Никому никогда не нужно никуда утаскивать Джоанну. Не надо мне навешивать этой лапши.

– Никто вам ничего не навешивает, Артур, – тихо сказал седовласый мужчина.

– Я знаю, знаю! Извините. Господи, я с ума схожу. Богом клянетесь, я точно вас не разбудил?

– Я бы сказал вам, Артур, если б разбудили, – сказал седовласый мужчина. И вынул, не глядя, левую руку из расщелины между рукой и грудной клеткой девушки.

– Слушайте, Артур. Хотите моего совета? – сказал он. Он взял телефонный шнур между пальцев, под самой трубкой. – Я это серьезно. Хотите совета?

– Ага. Я не знаю. Господи, я вам спать не даю. Мог бы просто перерезать себе…

– Послушайте меня минуту, – сказал седовласый мужчина. – Во-первых – я это серьезно, – ложитесь в постель и успокойтесь. Смешайте себе хороший, большой стаканчик и забирайтесь…

– Стаканчик! Вы шутите? Господи, да я примерно кварту[43] прикончил, к чертям, за последние два часа. Стаканчик! Я так надрался, что едва…

– Хорошо. Хорошо. Ложитесь тогда в постель, – сказал седовласый мужчина. – И успокойтесь – слышите меня? Скажите по правде. Будет какой-нибудь толк сидеть и грызть себя?

– Ага, я понимаю. Я бы и не волновался, бога в душу, но ей нельзя доверять! Богом клянусь. Богом клянусь, нельзя. Ей доверять все равно, что бросать… не знаю, что. А-а, что толку? Я с ума схожу, к чертям.

– Хорошо. Ну-ка, хватит. Ну, хватит. Сделаете мне одолжение – попытаетесь выбросить все это из головы? – сказал седовласый мужчина. – Судя по всему, вы поднимаете… я честно думаю, вы поднимаете бурю в стакане…

– Знаете, что я делаю? Знаете, что я делаю? Мне стыдно вам сказать, но знаете, что я едва не делаю чуть не каждый чертов вечер? Когда прихожу домой? Хотите знать?

– Артур, послушайте, это не…

– Погодите секунду… Я вам скажу, черт возьми. Я практически должен сдерживать себя, чтобы не заглядывать в каждый чертов шкаф в квартире – богом клянусь. Каждый вечер, как приду домой, я так и жду увидеть кучку этих козлов, затаившихся повсюду. Лифтеров. Курьеров. Копов…

– Хорошо. Хорошо. Давай попробуем немного расслабиться, Артур, – сказал седовласый мужчина. Он резко глянул вправо, где на краю пепельницы лежала недокуренная сигарета. Но она, очевидно, потухла, и он не стал брать ее. – Во-первых, – сказал он в трубку, – я говорил вам, Артур, много-много раз, что как раз в этом вы допускаете главную ошибку. Знаете, что вы делаете? Хотите, я скажу вам, что вы делаете? Вы выходите из себя – я это серьезно – прямо из себя выходите и истязаетесь. Между прочим, вы вообще-то подстегивате Джоанну на… – он не договорил. – Вам чертовски повезло, она чудесная малышка. Серьезно. Вы совершенно не признаете за малышкой хорошего вкуса… или мозгов, господи боже, если уж так…

– Мозгов! Вы шутите? Нет у нее, к чертям, никаких мозгов! Она животное!

Седовласый мужчина – ноздри его расширились – сделал довольно глубокий вдох.

– Все мы животные, – сказал он. – По большому счету, все мы животные.

– Как бы не так. Я никакое, к черту, не животное. Я могу быть глупым, одураченным сукиным сыном двадцатого века, но я не животное. Не надо мне этого. Я не животное.

– Послушайте, Артур. Так мы ни к чему…

– Мозгов. Господи, знали бы вы, как смешно это звучит. Она считает себя интеллектуалкой. Это же смешно, черт возьми, это уморительно. Она читает театральные сводки и лупит глаза в телевизор – вот она какая интеллектуалка. Знаете, на ком я женат? Хотите знать, на ком я женат? Я женат на величайшей из ныне живущих несостоявшихся, нераскрытых актрис, новеллисток, психоаналитиков и чертовски недооцененных гениальных знаменитостей Нью-Йорка. Не знали, небось, а? Господи, я чуть глотку со смеху не перерезал. Мадам Бовари из вечерней школы при Колумбийском универе. Мадам…

– Кто? – спросил седовласый мужчина с раздражением в голосе.

– Мадам Бовари ходит на курсы по осмыслению телепередач. Боже, знали бы вы, как…

– Хорошо, хорошо. Вы же понимаете, что так мы ни к чему не придем, – сказал седовласый мужчина. Он повернулся к девушке и показал ей, поднеся два пальца ко рту, что хочет сигарету. – Во-первых, – сказал он в трубку, – для такого чертовски культурного парня, вы так бестактны, как только способен быть человек, – он выпрямил спину, чтобы девушка могла дотянуться до сигарет. – Я говорю серьезно. Это проявляется в вашей личной жизни, проявляется в ваших…

– Мозгов. О, боже, сдохнуть можно! Боже всемогущий! Вы хоть раз слышали, как она описывает кого-нибудь – в смысле, какого-нибудь мужчину? Как-нибудь, когда у вас не будет других дел, сделайте мне одолжение, попросите ее описать вам какого-нибудь мужчину. У нее любой мужчина, какого она видит, «ужасно привлекательный». Даже самый старый, никудышный, задрипанный…