Девятая рота (сборник)

– Господи, какой же ты ребенок! – не выдержала она. – Большой сильный ребенок! Неужели я все в жизни должна делать сама? – она закинула руки ему на плечи, обняла и поцеловала.

– Маша, оставайся! – Иван схватил ее за руки. – Я… Я все для тебя сделаю! Я заработаю на двоих, останься, я тебя прошу!..

Она покачала головой:

– Не могу.

Иван понимающе кивнул.

– Не для того из дома убежала…

– Да не в этом дело, Иван! – едва сдерживая слезы, отчаянно сказала она. – Я ведь не все тебе рассказала. Это сначала все сказкой казалось. Потом хозяин мне контракт подсунул, я на радостях подписала не читая. Вот тут сказка и кончилась. Оказалось, контракт-то бессрочный. А хочешь уйти – заплати неустойку. Не ешь, не пей – все равно за всю жизнь столько не заработаешь. Сбежала от него – вернул с полицией. Так что я у него как рабыня, только без веревки на шее. Прощай, Иван! – она повернулась идти.

– Маша… – он попытался удержать ее.

– Не надо, Иван, – она освободилась. – Долгие проводы – лишние слезы, – она побежала к гостинице.

Турок, Дикий Горец и Француз завтракали в открытом кафе на набережной.

– Я вас поздравляю, господа, – сказал Француз, глядя в газету. – Мы безработные.

– Типун тебе на язык, Базиль, – проворчал Горец.

– А я теперь не Базиль – Васька с рязанской мануфактуры. Да и ты не горный орел. Не забыл еще, как шпалы ворочал? Пора вспоминать прежние занятия.

Приятели оторвались от еды и вопросительно посмотрели на него.

– «Разное, – с выражением прочитал тот заголовок. – В Феодосии, где нынче гастролирует цирк антрепренера Твердохлебова, объявился силач самородок, грузчик местного порта Поддубный. С уверенностью можно сказать, что он победит в чемпионате, поскольку никто из профессиональных борцов г-на Твердохлебова не продержался против него на арене даже четверти часа», – он сложил газету и с досадой швырнул на стол. – Это петербургские «Ведомости». Если уж в столице знают – значит, звон по всей России. Кто нам согласится платить прежние гонорары, если босяк в холщовых портах кидает нас, как снопы в скирду? Так что или по домам, или народ веселить в цирке города Семижопова. Да вы ешьте, ешьте, господа. Пока есть на что.

Аппетит сразу пропал, за столом наступило молчание.

– Принесла ж его нелегкая… – проворчал Горец.

– Да ведь не за себя обидно – за профессию, – сказал Турок. – Как мы начинали? Пришел – милости просим. Только на рожон не лезь, со свиным рылом в калашный ряд. Сперва опыту наберись, из-за кулис за стариками посмотри – как выйти, как себя подать. А тут вываливает такой… куль с зерном – ни фигуры, ни подхода, ни антуражу, ни одного приема не знает, работать на публику не умеет – просто ломает как медведь.

– Что ж ты со своими приемами на третьей минуте улегся? – насмешливо сказал Горец.

– А ты на десятой – невелика разница!

– Тихо, тихо! Между собой собачиться нам теперь никак нельзя, – осадил их Француз.

– Может, потолковать с ним по-хорошему, объяснить, что к чему, – предложил Турок.

– Пойди, потолкуй! – сказал Горец. – Он же бешеный! Чуть что поперек – себя не помнит!

– Щенков топить надо, пока слепые. К хозяину пойдем, – решил Француз. – Твердохлебов не дурак, понимает, что так недолго своих борцов растерять. А на одном Поддубном долго не протянет – публике наскучит, когда все загодя ясно. Кого из нас хозяин назначит – тот приз берет. Половину ему, остальное – поровну!

Они пожали друг другу руки.

Маша, зябко придерживая на ветру накинутый на трико халат, ждала Ивана около цирка.

– Иван, – быстро оглянувшись, вполголоса сказала она. – Случайно услышала. Борцы договорились с Твердохлебовым. Сегодня Француз победит.

– То есть как? – опешил Иван.

– Наверное, приз поделили, чтобы чужаку не отдавать. Это цирк, Иван, здесь свои законы, волчьи. Побегу, а то хозяин увидит, – она исчезла в темноте.

Иван распахнул дверь хозяйского кабинета. Твердохлебов за столом неторопливо, со вкусом прикладывался к заветной фляжке. Увидав Поддубного, спрятал ее в ящик стола.

– А, Иван, заходи! Кстати заглянул. Я только собрался за тобой послать. Садись.

Иван сел напротив.

– Молодец, Иван! Ах, молодец! Не помню я еще случая, чтобы новичок до конца чемпионата продержался. Не прогадал я с тобой!.. Значит, сегодня финальная схватка. Ляжешь под Француза, – распорядился он.

– Вот так сразу и лягу?

– Нет, сразу нельзя! – не услышал Твердохлебов насмешки. – Публика поймет. Надо, чтобы все по-настоящему было. Будешь бороться, как обычно, в полную силу, а минут через двадцать – за мной следи – я знак подам. Тогда пойдешь к нему в захват, и он через мост тебя бросит. Надо, чтоб красивым броском чемпионат закончился.

– А если не лягу?

– Иван, – досадливо поморщился Твердохлебов. – Я честный человек, я честно платил тебе по контракту за каждую победу. Ни одному новичку столько не платят! Так будь добр и ты соблюдай условия, коли подписал!

– Неужто там написано, что я проиграть должен?