Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

Майа приблизился к Кузнице. В окнах горел слабый свет. До слуха донесся привычный грохот молота, снаружи, впрочем, еле слышный. Курумо ускорил шаг. Вот и дверь. Уже различим хлюпающий свист мехов, надрывный шип раскаленного металла. Пришелец осторожно толкнул дверь и проскользнул в образовавшуюся щель. Он не успел поклониться — Ауле услышал шорох, успел оглянуться раньше и — подхватил готового согнуться перед ним Ученика. Его ученика, Илуватаром данного. Что ж, не имеешь смелости быть собой и творить, как хочешь — будешь строить свое счастье на горе других. Мелькора потеря — ему дар. Только — радостно ли от того? Нет места, нет покоя нигде его приемышу…

Опять — вернулся. В который раз? Теперь — из Средиземья? Один? А остальные Истари? А лицо — как тогда, после приведения в исполнение приговора Эру и Манвэ… Что стряслось с ним в Забытых землях?

Ауле крепко обнял хрупкие плечи майа, Тот был словно каменный — но Вала, знавший душу камня, чувствовал дрожь, словно перед обвалом.

Вала с усилием усадил нежданного уже посетителя на скамью. Махнул рукой в сторону подмастерьев-нолдор — те, сложив инструмент, тихо удалились, незаметно косясь на гостя.

— Наконец-то ты вернулся! — Ауле вглядывался в лицо Курумо, боясь расспрашивать.

— Рад тебя видеть, — негромко сказал майа. — Как ты, Учитель?

— Как всегда, как и положено Блаженному Вале — дивно. — Ауле широко улыбнулся — растянул углы губ. — Работаем потихоньку. А ты-то — как? — все же не выдержал он.

— Никак. То есть хорошо. Вот вернулся.

— И прямо ко мне?

— Нет, был у Манвэ и — у новых майар.

— Эльдин с Аллором?

— Ага. Они тебе что-то передать хотели, но… меня к Манвэ вызвали.

— Понятно. — Ауле слегка нахмурился, в глазах появилась тревога. — А что — Манвэ?

— Что… Разнос учинил… — пожал плечами Курумо.

— И что еще ему надо?

— Пока — ничего. Если что — вызовет.

Курумо сделал рукой в воздухе реверансивное движение. Потом зло стукнул кулаком по колену. Ауле беспомощно развел руками:

— Ну что, будем дальше жить?

— А есть другие варианты?

Великий Кузнец, не оборачиваясь, на ощупь вытянул из-под лавки бутылку. Молча кивнул на полку, где стояли вразнобой несколько кубков. Курумо снял пару, Ауле протер их рукавом и разлил поровну точной рукой Мастера:

— Ну что, понеслись?..

— А как ты к новым майар попал? — спросил Ауле чуть погодя.

— В Залах встретились. — В лице Курумо было нечто, не располагающее к выяснению подробностей его попадания в Мандос. — Странные они — не темные, не светлые. А у тебя они что, часто бывают?

— Заходят. Терпения особого нет, зато идеи… Я вот эскиз от него и жду — ничего, занесет позже.

— А что-нибудь посмотреть можно?

Ауле достал с полки несколько набросков: легкие конструкции, асимметричные формы, заостренные контуры — казалось, они просто замерзли на лету, не успев понять, что с ними произошло.

В руках у Кузнеца появилась диадема, соединенная с подобием ожерелья и сложной системой браслетов.

— Помнишь, ты когда-то выбросить собирался?

Курумо с некоторым трудом узнал некогда выкованную заготовку: то, что казалось ему застывшим, зашедшим в тупик, — ожило. Несколько небрежно, на первый взгляд, присоединенных элементов, связанных под причудливыми углами друг с другом, подчеркнули и словно разбудили изначально присущий этой вещи характер — то, что смутно ощущал, но не смог показать ученик Ауле. Он с некоторой завистью бережно отложил украшение.

— Дурак Артано, что потерял его, — пробормотал он, — они же оба видят Красоту. — Майа вздохнул.

— С такими оригиналами не враз уживешься, — усмехнулся Ауле. — Ты на это глянь.

Курумо повернулся туда, куда показывал взглядом Мастер, и только покачал головой — в крупном горшке с металлической стружкой рос поблескивающий куст, цепляющийся шипами вороненой стали за выбоины в стене. Несколько распустившихся цветков отливали багровым оттенком остывающего металла.

— Это что, живое?

— Вроде того. От цветочков, правда, прикуривать можно. А еще его желательно поливать — кузнечным маслом раз в неделю. — Ауле грустно подпер щеку кулаком. — Наверное, кусты — не саламандра, — пробормотал он.

— То есть?

— Так, ничего. Живность не может быть в огне, такого в Замысле нет. А это — видимо, на грани дозволенного. По дозволенную сторону все же.

— Это тоже — они?

— А кто еще? Так, магией баловались. То полчаса возятся, чтобы огонь разжечь, к чарам, видите ли, неохота прибегать, а то что-то вот такое забавы ради измыслят — учатся, мол. Что угодно с ног на голову поставят. Он и с кольцом, поди, в свое время так же развлекался.

Курумо вспомнил приспособление под чайник и невесело усмехнулся:

— Как им удается так резвиться — безнаказанно?

— Они, похоже, у самого Манвэ в любимчиках.

— Да уж, сегодня с Эонвэ как с лучшим приятелем болтали. А вроде — приличная публика…

Ауле кашлянул — загнул же его Ученик.