Девятый Дом

Сэндоу мягко похлопал ее по колену и поставил перед ней дымящуюся кружку.

– Пей, – сказал он. – Это поможет. Должно быть, это было очень страшно.

Его слова удивили Алекс. Ее жизнь была чередой страшных ударов, и от нее ожидалось, что она и бровью не поведет.

– Звучит похоже на портальную магию. Кто-то играет с чем-то, с чем играть не должен.

– Но он сказал, что это не портал. Он сказал…

– Алекс, он был напуган, – мягко сказал Сэндоу. – Скорее всего, запаниковал. Дарлингтон не исчез бы таким образом, если бы не было портала. Возможно, это была какая-то аномалия, созданная нексусом под Розенфелд-холлом.

В комнату вошла Доуз и замерла за спинкой дивана, крепко скрестив руки и едва сдерживая себя, пока Сэндоу бормотал что-то о заклинаниях возвращения и вероятности, что Дарлингтона нужно просто вытянуть назад оттуда, куда он попал.

– Нужно дождаться ночи новолуния, – сказал Сэндоу. – И тогда мы просто вызовем нашего мальчика домой.

Доуз разрыдалась.

– Он… Где он? – спросила Алекс. Страдает ли он? Напуган ли?

– Я не знаю, – сказал декан. – Это будет одной из главных наших сложностей, – судя по его голосу, ему почти не терпелось, словно перед ним стояла любопытная проблема. – Описанный тобой портал подобного размера и формы, достаточно стабильный, чтобы его можно было поддерживать без присутствия практикантов, не мог вести в какое-либо интересное место. Скорее всего, Дарлингтона перенесло в какой-то карманный реалм. Это как уронить монету между подушками дивана.

– Но он там в западне…

– Скорее всего, он даже не в курсе, что исчез. Дарлингтон вернется к нам в полной уверенности, что только что находился в Розенфелде, и придет в ярость, когда узнает, что ему придется повторить семестр.

С тех пор они обменивались имейлами и переписывались: Сэндоу сообщал ей, кто и что понадобится для обряда, о придуманной истории об Испании для прикрытия; затем последовал шквал виноватых и разочарованных сообщений, когда январское новолуние сорвалось из-за расписания Мишель Аламеддин, после чего Доуз погрузилась в глубокое молчание. Но той ночью, ночью, когда из мира исчез Дарлингтон, был последний раз, когда они все находились в одной комнате. Сэндоу был пожарной тревогой, включать которую они не должны были без уважительной причины. Алекс хотелось считать его чем-то вроде ядерного ответа, но на самом деле он был просто родителем. Полноценным взрослым.

Теперь декан размешивал сахар в своей чашке.

– Я ценю твою сообразительность, Памела. Мы не можем позволить себе очередной… – он умолк. – Нам просто нужно дожить до конца года и… – и он снова позволил предложению раствориться, словно мокнув его в свой чай.

– И что? – настойчиво спросила Алекс. Потому что ее действительно интересовало, что должно произойти дальше. Доуз стояла, сцепив пальцы, словно собиралась спеть хоровое соло, и ждала, ждала.

– Я думал об этом, – наконец сказал Сэндоу. Он опустился ниже в каминном кресле. – Мы готовы к новолунию. В среду ночью я заберу Мишель Аламеддин с вокзала и отвезу ее прямо в «Черный вяз». У меня есть причины надеяться, что обряд сработает и Дарлингтон скоро снова будет рядом с нами. Но нам также нужно быть готовыми к альтернативе.

– К альтернативе? – переспросила Доуз. Она резко села. Ее лицо было напряженным, даже злым.

Алекс даже не притворялась, что понимает механику плана декана Сэндоу, но была готова поспорить, что ее понимала Доуз. Это моя работа. Она здесь, чтобы разруливать провалы, которые неизбежно случаются, и это был большой провал.

– Мишель в Колумбии, учится в магистратуре. Она присоединится к нам для ритуала в новолуние. Алекс, я думаю, мы сможем убедить ее приезжать по выходным и продолжать твое обучение и тренировки. Это успокоит выпускников, если нам придется… – он провел пальцем над своими седеющими усами, – … сообщить им новость.

– А как насчет его родителей? Его семьи?

– Арлингтоны не общаются с сыном. По всеобщему мнению, Дэниел Арлингтон изучает нексус под часовней Сан-Хуан-де-Гастелугаче. Если обряд завершится неудачей…

– Если обряд завершится неудачей, мы попытаемся снова, – сказала Доуз.

– Ну конечно, – с искренне обеспокоенным видом сказал Сэндоу. – Конечно. Мы испробуем все способы. Мы воспользуемся всеми возможностями. Памела, я не хочу показаться толстокожим, – он протянул ей руку. – Дарлингтон сделал бы все, что в его силах, чтобы вернуть домой одного из нас. Мы сделаем то же самое.

Но если обряд завершится неудачей, если Дарлингтона не смогут вернуть, что тогда? Расскажет ли Сэндоу правду выпускникам? Или он и совет изобретут историю, которая не будет звучать, как: Мы оставили двух студентов колледжа в ситуации, с которой, как нам было известно, они не могли справиться, и один из них погиб.