Девичник

Не потому, что я за все в ответе,
Не оттого, что я во всем права,
Но все, что ни случается на свете,
На свой аршин я меряю сперва.
И я — не испугаюсь и не спрячусь.
И я — не из героев, а не трус.
И я с неправды досыта наплачусь,
Но все равно до правды доберусь.
И я, как ты, крута и своевольна:
Умру — не отступлюсь от своего.
Но кто бы ведал, как бывает больно,
Когда ты прав, а рядом — никого!
Когда тебе больней и тяжелее
И подступает «быть или не быть»,
Я каждый раз тоскую и жалею,
Что не тебя мне выпало любить.
Что, о тебе, печалясь и страдая,
И наряжая в белое сады,
Не женщина, а песня молодая
Опять тебя уводит от беды.
Ах, как тебе светло бывает с нею!
И как она печальна и нежна!
Но знаешь ты: она другим нужнее.
И выпускаешь песню из окна.
И нам ли плакать, что идет по свету
Единственная милая твоя!
Пусть кто-то злой сказал, что у поэтов
Из глаз не слезы — строчки в два ручья.
Уж коли так, то пусть — горьки и долги,
Берут исток у этих грустных глаз
Не два ручья — две будущие Волги,
Вдоль щек твоих бегущие сейчас.
Я выдумала, знаю, Волги эти.
И ты — не плакал. Знаю. Неправа.
Не обижайся. Просто все на свете
На свой аршин я меряю сперва.

НАТАШЕ ЛАВРЕНТЬЕВОЙ

Проходит все. Пройдет и горе.
Отплачет мать. Уйдут друзья.
Но есть под Сталинградом море —
живая молодость твоя.
Оно отныне — и навеки!
Оно несет за валом вал!
Оно поет о человеке,
который море создавал.
О том, который жил в палатке,
терпел к стужу, и жару,
ходил в бураны по канатке,
как по персидскому ковру;
он останавливает реки
и просто водит самосвал…
Писала ты о человеке,
который море создавал.
Я это море тоже знаю.
И в этом море есть одна —
зеленоглазая, степная,
твоя — Наташина волна.
Над ней, крича, летают чайки,
в нее с прибрежной высоты
весной глядят неумирайки —
степные чистые цветы.

Гидрострвй, 1958

ВАЛЕНТИНЕ ТЕРЕШКОВОЙ

С давних пор, застенчивых и милых,
У кого в России ни спроси,
Именами пташек легкокрылых
Величали женщин на Руси.
За терпенье, верность и осанку
И за то, что до ночи в труде,
Звали их «лебедушки», «касатки»,
Звали их голубками везде.
Я сегодня думаю о многом.
…В сапогах солдатских, все в пыли,
По земным недевичьим дорогам
Наши Чайки к космосу пришли.
Был их путь нелегок и некраток:
В Польше, на Дунае, у Карпат
На подбитых крыльях плащ-палаток
Русские касаточки лежат.
Но вдали от грозного металла,
Нам на счастье и назло врагу,
Маленькая Чайка вырастала
На высоком волжском берегу.
Выросла!
За Родину готова
В бой и в труд, и в дальние края…
Здравствуй, Чайка — Валя Терешкова!
Здравствуй, гордость женская моя!

«У смерти тоже есть свои порядки…»

Ю. Окуневу