Девилз-Крик

С колокольни Первой баптистской церкви донесся первый удар колокола. Среди всех обновлений и улучшений в церкви во время хозяйствования преподобного Тейта единственной неизменной составляющей оставался старый колокол, который по-прежнему приходилось приводить в действие посредством веревки в притворе. Во время делового собрания в прошлую среду прошло голосование, в ходе которого выделили средства на замену колокола на более современную цифровую акустическую систему в первом квартале следующего года. В Первой баптистской церкви все было священным, за некоторым исключением.

Классы на первом этаже были заполнены рьяными учениками, молодыми и пожилыми. Присутствовал даже преподобный Тейт, но не как учитель. Нет, эта честь выпала Дэвиду Спарксу, одному из новых дьяконов. Через коридор, в заднем ряду молодежного класса, сидел Райли и беспомощно наблюдал, как Дэниел Тасвелл изо всех сил пытается сохранить самообладание и вести утренний урок. Под глазами у него выделялись темные круги, лицо было слишком бледным, а голос дрожал. Райли подумал, что лучше бы Дэниел остался дома. «И от того, что он видит меня здесь, ему, наверное, не легче», – сказал про себя Райли, краснея. Когда их взгляды ненадолго встретились, Дэниел отвернулся.

10:05 утра

Дальше по коридору пожилые дамы из старшей группы ждали своего учителя, миссис Маккормик, о которой никто не слышал все выходные. Эгнес Белвью посчитала, что бедняжка заболела, но не стала вдаваться в подробности. И когда утренний церковный колокол перестал звонить, среди них поползли слухи. Последние полгода большую часть времени старшая женская группа вместо обычных уроков обсуждала способы борьбы со злом демонической радиостанции. Но без Рут их вышедшее из-под контроля презрение нашло другое выражение.

Рут появилась, только дождавшись начала занятий. Толчком распахнула дверь, прервав оживленное обсуждение сплетен. При виде своей дорогой подруги Эгнес ахнула, не подозревая, что у нее дрожат руки.

Рут улыбнулась, прижимая к груди тома нового Евангелия.

– Дамы, – начала она, поворачиваясь к двери. – Для этого утреннего занятия я подготовила новый урок. Аллилуйя.

Металлический щелчок подчеркнул ее слова, когда она заперла дверь.

11:02 утра

Желтый пикап «форд» и неоново-зеленый «фольксваген» остановились у тротуара перед зданием Первой баптистской церкви. Зик Биллингс повернулся к отцу, сидевшему на пассажирском сиденье, и спросил:

– Я тебе понадоблюсь?

– Нет, сын мой. Твоя сестра ждет тебя.

Зик улыбнулся.

– Спасибо, отец. – Он поднял глаза на церковь. – Ты собираешься показать еретикам ошибочность их путей?

– О да. Паству необходимо позвать домой, и я – их пастырь.

Джейкоб вышел из грузовика и направился к «фольксвагену». Двое детей выбрались с заднего сиденья ему навстречу.

– Мы идем домой, отец?

Джейкоб посмотрел на Бена Тасвелла, любуясь сиянием его невинных глаз и черными метками господа на щеках.

– Да, мой маленький агнец. Сегодня все мы пойдем домой.

Джейкоб повернулся к молодым грешникам, сидящим спереди. Светловолосая блудница на водительском сиденье опустила стекло. Джейкоб протянул руку, взял ее за подбородок и провел большим пальцем по губам, размазывая по коже черную грязь.

– Иди и распространяй евангелие, как однажды распространяла грех, раздвигая свои ноги, дитя. – Он поднял глаза на молодого человека, сидящего на пассажирском сиденье. – А ты, юноша, распространяй евангелие, как однажды хотел распространять грех, расплескивая свое семя.

Эмбер и Джимми улыбнулись и ответили в один голос:

– Да, отец.

Джейкоб Мастерс отошел от машины. Он посмотрел на фасад старой церкви, которая изменилась за годы его нахождения в земле. Символ стауфордского упадка трансформировался, еще сильнее превратившись в икону греха.

Иди, мой апостол. Покажи им ошибочность их путей. Распространяй мое евангелие.

Джейкоб провел по зубам почерневшим языком.

– Да исполнится воля твоя, мой господь, моя любовь, мой свет.

6

Утренняя служба в Первой баптистской церкви началась как всегда: с эмоционального исполнения «Старого прочного креста», хотя и без дирижера церковного хора, Джун Крэбтри. В первые минуты утренней службы оказалось, что многих не хватает, среди прочих Рут Маккормик, Эгнес Белвью, Джанет Тирстон и Моны Картрайт. Но на утреннее богослужение их отсутствие никак не повлияло.

Преподобный Тейт выступал запевалой, чего он терпеть не мог, поскольку считал, что от его голоса можно в лучшем случае поежиться. Хотя, похоже, никто не возражал. И когда под конец гимна «Прочный крест» несколько прихожан закричали «Аминь!» и «Аллилуйя!», Бобби улыбнулся их демонстрации духа. В первую очередь, именно из-за такого проявления религиозного братства он и хотел распространять евангелие. Не только для того, чтобы похоронить ужасы прошлого и искупить грехи своего отца, но и для того, чтобы возвысить сердца и дух тех, кто его окружал. Вместе они пойдут рука об руку в свет Иисуса, аллилуйя.