Девилз-Крик

У этих трусов были сыновья и дочери, которые высмеивали Джека, его братьев и сестер. И в некотором смысле раны от их уколов и оскорблений так и не зажили. Во всяком случае, у Джека. Он смотрел на свое отражение в зеркале заднего вида, прокручивая в голове все те гадкие прозвища, которыми его называли в школе. Даже учителя относились к ним с осторожностью и презрением. Они были живыми напоминаниями о грязной тайне Стауфорда.

Джек осознал, что сжимает руль так, что у него побелели костяшки пальцев. Нас называли «Стауфордской шестеркой». Проклятыми детьми Девилз-Крика.

Разве постоянные насмешки и это клеймо не были причиной, по которой Бабуля Джини велела ему уехать и не оглядываться назад? «Это место не для тебя, – сказала она. – Когда закончишь школу, ты не должен возвращаться в Стауфорд. Мы оба знаем, что тебе здесь ничего не светит, Джеки. Всю твою жизнь это место причиняло тебе боль. Пора уехать и исцелиться».

«А как же ты, Бабуль?»

«Со мной все будет хорошо, дорогой. Моя работа здесь еще не закончена, Джеки».

Он помнил, что пытался спросить ее, что она имеет в виду, но она сменила тему, попросив принести стакан холодного чая.

Джек рос, слыша, что его бабушка – ведьма, дьяволопоклонница и враг Божий. Он никогда не понимал этих насмешек – Бабуля Джини была самым добрым человеком, которого он когда-либо знал. Но оглядываясь назад, Джек задался вопросом, не было ли в тех страшных обвинениях доли правды? Он подумал о загадочных символах в бабушкиных записях, о светящемся идоле в ее бюро. «Черт, – мысленно произнес он, – возможно, они были правы».

– Есть единственный способ все выяснить, – вздохнул он. Собрав свои вещи, он вылез из машины и направился к входной двери. По пути заметил маленькие фигурки, установленные на соседних клумбах. Это были не газонные гномы, типичные для большинства пригородных районов, а примитивные, грубо вырезанные из дерева фигуры животных. Джек собирался уже присесть и рассмотреть их получше, когда кто-то произнес:

– Это – защитные тотемы. Я сделал их сам.

Джек, вздрогнув, поднял глаза. В дверном проеме стоял коренастый старик в очках с толстой оправой, его редеющие белые волосы были зачесаны назад, прикрывая лысину на затылке. Он скрестил руки на груди.

– Могу тебе чем-то помочь, сынок?

– Собственно говоря, да. По крайней мере, я на это надеюсь. Вы – доктор Бут?

– А кто его спрашивает? Вы продавец?

Джек протянул руку.

– Нет, не продавец. Я – Джек Тремли. Думаю, вы знали мою бабушку. Во всяком случае, она вас знала.

Он отдал профессору старую визитку.

Доктор Бут взял ее и принялся разглядывать.

– Давно уже таких не видел. Мое преподавание закончилось с закрытием колледжа, и… – Он встретился с Джеком глазами. – Да, сынок, я был знаком с твоей бабушкой. Правда, недолго. По твоему взгляду я догадываюсь, что ты возобновил ее миссию?

– Ее миссию?

Старый профессор поджал губы и нахмурился.

– Ладно. Входи, сынок. Я поставлю кофе, а потом поговорим.

2

Оззи Белл сидел за рулем своей патрульной машины и наблюдал, как офицер Грэй беседует с парой егерей, пока другие копы прочесывали лагерь. Они отпустили детей за несколько часов до этого, только после того, как он, в свою очередь, расспросил сынка Тейтов об исчезновении его соседа по палатке. Оззи знал об этом мальчишке все, знал, что у него уже были проблемы с сыном Ронни Корда, и с удовольствием наблюдал, как юный панк изворачивается перед ним. Что там сказал этот малец? Что у одного из подозреваемых были светящиеся глаза?

Конечно же, он поверил бы в рассказ Райли, что тот тайком встречался с дочкой Мэтьюзов, но только не в светящиеся глаза. Возможно, один из подозреваемых был в очках и от линз отражался свет.

– Чушь, – пробормотал он, барабаня пальцами по рулю. На лобовое стекло упали несколько капель дождя, и Оззи, вытянув шею, посмотрел на серую пелену катящихся по небу облаков. Его людям предстояло покрыть большое расстояние, и ему меньше всего хотелось слушать стоны и жалобы, что им приходится идти под дождем. Не говоря уже о том, что следы смоет ливнем.

А следы были. Он наблюдал, как офицер Дэнтон фотографирует то, что они нашли в траве у границы леса: две пары следов, одна глубже другой, с парой борозд, прочерченных в земле. Шеф Белл вспомнил слова мальчишки. Один человек нес кого-то на плече. А другой будто тащил за собой нечто. Логика подсказывала, что эти борозды, вероятно, принадлежат паре каблуков. Не имело значения, сынок это Тасвеллов или Гилпинов; для Оззи Белла было важно, куда ведут следы.