Девочка Давида

Его пятерня не позволила вырваться, когда он склонился и впился в мои губы жестоким поцелуем. Я тихо вскрикнула, а затем — поддалась. И почти без чувств ответила ему невзаимной взаимностью.

Месть стала моим смыслом жизни: я открыла рот, а его язык вторгся внутрь.

Месть стала моим смыслом жизни: я откинула голову назад, а он подобно дикарю начал исследовать мою шею.

Поцелуи, укусы, жадное дыхание — все было в его стиле. В грубом и жестоком.

— Ты вкусно пахнешь, Жасмин.

Он не говорил, он глотал буквы. Когда мы встретились взглядом, его рот распахнулся в жажде.

— Ты в моей рубашке…

Треск ткани. Он порвал верхнюю пуговицу, и груди коснулся прохладный воздух.

— …такая охуительная.

Какой же он был горячий, мамочка. Его тело горело — так сильно оно хотело женщину. Хотело меня.

Чужие руки впервые коснулись моей груди. Я отвернулась, позволяя ему целовать самое сокровенное.

И вспомнила…

Пять лет назад я повернула не туда: я выбрала оружие, криминальный мир и отказалась от нормальной жизни. Если бы та девочка не решилась мстить, она бы стала совершенно другой.

А теперь я такая, какая есть: грязная и опороченная… своим же убийцей.

Зверь прикусил мою нежную плоть, и я вскрикнула. Моя реакция возбуждала его. Он облизнул сосок, жадно втянул его в рот и отпустил. Ненадолго.

А в следующий миг он накинулся на мой рот. Но уже не языком.

— Опустись на колени…

Он не говорил. Голодный зверь будто выплевывал слова. Не дождавшись ответной реакции, он сбросил меня с кровати.

Колени прожгла боль.

— Открой рот, Жасмин. Я пиздец как хочу тебя, — полухрип-полурык.

Зря я соблазняла его, зря надевала рубашку. Он бы меня и такую, в мешке взял. Давид бесцеремонно поставил меня на колени.

Я верила: скоро все закончится.

— Ничего сложного, Жасмин, — он рассмеялся надо мной, — от тебя требуется лишь открыть рот. И впустить меня.

Давид поцеловал меня вновь, а затем отпустил и сменил язык на свои пальцы. Он приучал меня делать это:

— Оближи.

Я послушно облизала его палец. И подняла взгляд, чтобы увидеть его глаза.

Зря.

Очень зря.

Там не глаза, а черный туман. Беспощадный, безжалостный. Как и он сам.

— Хорошая девочка. Продолжай. Возьми его глубже.

Я проделывала это снова и снова, будто облизывала конфету, но в этот раз — с закрытыми глазами. Ибо взгляд его связывал без веревок и резал без ножа.

— Моя Жасмин… — он похвалил меня.

Я хотела отдышаться, но один палец сменился двумя. Толчок, второй, третий…

В глазах потемнело от нереальности происходящего, а в один миг…

Все резко изменилось.

Вместо пальца в рот проникло нечто большое, горячее. И нещадно твердое.

Я распахнула глаза, но было поздно: он уже во мне.

— Мм…

Он насаживал меня мягко. Терпеливо. Пятерня управляла моим затылком, он входил в мой рот, терся о губы и надсадно хрипел.

— Да, девочка. Какая ты охуенная…

«Месть терпит все», — вторила я, пока его член растягивал мои губы.

Давид тихо стонал, скрипели его зубы, с каждой секундой его рука насаживала меня интенсивнее.

Он терял контроль, а я старалась делать, как он говорил.

Облизывала, целовала, брала глубже. Как могла, но ему было этого недостаточно. Он входил глубже и глубже. Так, что глаза слезились.

И тогда я хваталась за его бедра.

Давид отпускал.

Позволял отдышаться.

А затем открывал мой рот, чтобы ворваться в него снова.

— Черт!

Давид вдруг заругался.

Ему позвонили. Одной рукой он трахал мой рот, другой — схватился за телефон.

— Слушаю.

Давид хрипло матерился, слушая собеседника.

А я думала о том, какой он был большой. Безумно. До слез. Его головка скользила в моем рту, я чувствовала солоноватый вкус и почти ненавидела себя.

За то, что позволила.

И за то, что еще позволю.

— Что ты сказал?! — Басманов напрягся.

Ему сказали неприятную новость. Я ее не слышала, но его рука до боли натянула мои волосы и заставила остановиться.

Но зверь не отпустил. Он вогнал член мне в рот и не отпускал. Мои губы ныли от напряжения, ощущения были новые, внутри что-то сильно сжалось.

Зверю мало этого. Мало скользить между моих губ, сейчас он захочет бросить меня на кровать, раздвинуть бедра и…

Захочет овладеть мной.

Захочет насытиться сполна. Моей невинностью и преданностью.

— Это точная информация?

— …

— Понял. Я верну тебе пушку. Не кипятись, Вадим.

Я сразу поняла, в чем дело.

Уперевшись в его бедра, я вырвалась на свободу. Давид не ожидал. И только поэтому отпустил.

Его глаза опасно сузились, а я — схватилась за пушку. За ту самую, о пропаже которой ему сообщили. Я поняла, что Алероев посмотрел камеры и обнаружил кражу. Ублюдок. В следующий раз он научится закрывать хранилище как следует.

— Не это ли ищешь? — я ухмыльнулась, копируя Басманова.

Исход этой ночи ясен. У меня больше не было времени.

— Ты потеряла страх, Жасмин? — его ярости не было предела, — ты чье оружие украла, моя глупая девочка?

Он пошел на меня.

— Я тебя за такое всю ночь из кровати не выпущу. Понимаешь это, Жасми-ин? — протянул он, наступая мне на носки.

— Если сможешь туда затащить! — я подняла ствол.

Зверь остановился.