Девочка Эмина

Опустошив очередной бокал, он тут же хватается за сигареты. Анархист стал чаще и больше выпивать. Это плохой признак. Он сдает позиции, но и мне не дает полной власти.

В чем причина?

— Когда тебе стало интересно мнение других?! — я прищуриваюсь.

— С тех пор, когда на меня устроили покушение. Я уверен, что это дело рук моего братца. Ведь фактически я оскорбил его тем, что не выдал свою дочь замуж за его приемного сына.

— Я не знаю, кто покушался на тебя, — цежу сквозь зубы, — но это не дело рук Эльдара.

— А он говорит иначе. И почти в открытую предупреждает, что в следующий раз мой сынок не успеет спасти меня.

— Он блефует. А ты стал чего-то бояться, Анархист? — взрываюсь я, — класть я хотел на своего дядюшку, если его сын хоть пальцем тронет Диану!

Поднимаюсь со стула так, что он падает назад с грохотом.

— Эльдар открыто заявил о своих намерениях, сын! — Булат поднимается следом, повышая тон, — он сказал, что просил у меня Диану по-хорошему, а я заартачился. Помнишь, почему? Потому что ты в тайне от меня присвоил себе девчонку! И я из-за этого наперекор брату пошел! Нехорошо я сделал! Так дела не делаются, Эмин. Так обещания не выполняются!

— Моя она стала. Как там говорится? Испортил я ее. Все. Так и нужно было сказать, а не обещать Диану месяцами и брата вокруг пальца обводить, — цежу я.

Булат взрывается. Одним взмахом руки выкидывает все со стола, заставляя меня отшатнуться.

Твою мать. Бешенства Анархиста еще не хватало.

— А надо было раньше ей ребенка заделать! Как я говорил! Как я советовал! — закричал Булат, — но вы же молодые — глупые! Все сам решил! Даже в жены ее взял, по всем срокам пролетая!

— А были какие-то сроки?!

— Слишком поздно взял, — рычит Булат, — когда москвичи за ней уже выехали. А я теперь не пойду против Эльдара. Это идиотом нужно быть, чтобы против него идти! Завтра же он приедет сюда и голову снесет мне, а на мое место своего сынка Басманова посадит…

— Так тебе трон важнее, нежели дочь? — сжимаю кулаки, — а если она сейчас страдает? Не дай бог он сделает с ней что-то, я на нем живого места не оставлю. Война будет. Братская и кровная, — обещаю я, прищуриваясь.

Булат отворачивается, устремляя взгляд в окно. Плечи его напряжены до предела. Словно ему невыносимо тяжело принимать решение.

Но какое бы решение ты ни принял, Булат, я его отменю.

Клянусь, я его отменю.

Наконец, отец заговорил:

— Мы отступаем. Это неизбежно, сын мой. В ближайшее время я дам приказ открыть границы. Эльдар дал слово, что Давид не обидит мою дочь. Она станет его женой, и ты смиришься с этим, ты останешься рядом со мной, как мой наследник. Пока все не утихнет, ты не посмеешь сунуться в дела города. Не попадайся своему дядюшке на глаза.

Я его шлепну.

Как только найду их.

Если тронул Диану — изощренно закончу. И Диану все равно верну. Басмановы узнают, кто движется на смену власти. Я не прощаю тех, кто посягнул на мое самое ценное.

Видимо, Альберт был прав. И передела не избежать. Я должен избавиться от Анархиста. Крыша у него давно поехала, старческий маразм начинался.

— Моя жена — не трофей, — произношу четко и по слогам, — никому она передаваться не будет. Никому, кроме меня, Диана принадлежать не станет.

Булат резко поворачивается.

— Ты не понимаешь, с кем ты связываешься! — заорал он до покраснения.

— Это ты не понимаешь, с кем Басмановы имеют дело. Но скоро они услышат обо мне. И хорошо запомнят урок, который я им преподам. Запомни это… отец.

Поворачиваюсь на пятках и стремительно покидаю кабинет старика.

— Эмин! Эмин, вернись! — несется вслед, — ты забыл, что ты у Эльадара на крючке?! Забыл о подружке из Сибири?! Я ведь ради тебя войну не начинаю!

Я уже не мальчик, отец. Я не глуп и не наивен. Ты не ради меня отступаешь, передавая дочь Басмановым.

Я ведь неугодный. Непокорный. Твоим приказам иду наперерез. И потому ты ищешь более угодного, кто с радостью тебе внука сделает.

Твою мать. Эти мысли глушат, до крови из глаз доводят.

Не будет Диана чужой. Никому больше женой не станет. Я живого места на Басмановых не оставлю. Пешком до Москвы дойду и сам не сдохну, пока Диана в неволе.

Я киваю своей охране, ожидающей за дверью.

К отцу теперь с охраной.

Нет у меня союзников, кроме… Альберта.

Сажусь в серый авто и резко даю по газам. Я зол. Я вне себя от ярости. При одной только мысли, что Давид может прикоснуться к Диане, меня контузит. А он ведь может. И Диана не сможет дать отпор.

Мне — не смогла.

Твою же мать! Эмин, заткнись! Даже не думай об этом. Она лишь твоя девочка. И больше ничья.

— Ты был прав, сукин сын, — чертыхаюсь я, вылетая из закрытого поселка.

Альберт был прав: старика давно пора скидывать со счетов. К тому же, помощь брата будет неоценимой — у него есть связи в Москве на случай, если я не успею перехватить Диану здесь. Мне дорога в Москву заказана, а вот он вполне сможет заменить меня там.

Так, а дальше…

Думай, Эмин, думай! Границы открывают, каждая секунда на счету. Я должен обрести власть еще при живом Анархисте.

Набираю Альберта. Он отзывается моментально.

— Есть новости, Эмин?!