Девочка. Книга третья

От неожиданности, я сделала глубокий вдох, а Дьявол продолжал — Он тянул ремень все сильнее и, казалось еще чуть чуть и он меня задушит. В этот момент я как никогда чувствовала привкус риска во рту — это было сродни ножу у горла, и от этой остроты ощущений, наш жесткий танец походил на агонию.

Чтобы не сбиваться с ровного дыхания, я, как и ранее, начала отсчитывать резкие удары, следуя новому музыкальному ритму — более интенсивному и быстрому. Воздуха не хватало, я уже слышала, как в дыхании проскальзывали нотки хрипоты, но я полностью отдалась во власть Дьявола. Погружаясь все ниже и ниже с ним на дно, я растворялась в бездне, где состояние "на грани" было единственной нормой, а глоток кислорода стал табу.

Удары стали резче, а темп напряженнее, но я, с трудом вдыхая воздух через сжимающий меня ошейник, следовала за своим мужчиной и учились искусству агонизирующего танца. Сплетаясь в одном пространстве с Дьяволом, я начала ловить волну удовольствия, чувствуя как по венам несется кровь подгоняемая адреналином.

Барретт, будто считав мое состояние приближения, потянулся к клитору и, умело играя вибрато в такт нашей музыке, резко потянул за ошейник, перекрывая кислород еще сильнее и не сбавляя темпа толчков.

Инстинктивно сделав глубокий вдох, я вся сжалась, как пружина, и меня ударило в жар, накрывая горячей волной пота. Сердце бешено заколотилось, голова закружилась, и я была на грани обморока от удушья. Но вместо того, чтобы провалиться в забытье, в кровь ворвалась новая порция адреналина, и все мое тело, чувствуя эту грань острого ножа у горла, накрыло мощной волной оргазма. Я задыхалась в волне цунами и этой конвульсивной сладкой агонии не было конца. Я так сильно кричала, что казалось, моя голова сейчас разорвется. Моя кровь, замешанная на риске, кипела лавой, меня сотрясало в судорогах, и я агонизировала, погружаясь в пламя. Я чувствовала, как достигаю Дьявольского дна, и прежде, чем мое сознание отключилось, я услышала громкий рык Барретта и ощутила, как он бурно кончил.

Но Барретт не позволил мне уйти в глубокий транс — больно сдавив мою ключицу, он вернул меня на поверхность реальности. Ослабив ошейник, он расстегнул браслет наручника, и я, наконец почувствовав свободу, вытянула ноги. Сжав мою челюсть, он открыл мой рот, и вдохнул кислород. Чувствуя, его пальцы на шее, проверяющие мой пульс, я открыла глаза и посмотрела на своего мужчину.

Он глубоко дышал, но его лицо было спокойно — он не сомневался, что со мной все будет в порядке и, лишь тихо сказав "не делай резких движений", вдохнул в меня еще одну порцию своего кислорода. Пока он аккуратно снимал с меня ошейник и развязывал галстук на щиколотке, я закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям — сердце бешено стучало, и казалось он сейчас проломит ребра. Меня продолжало бить в конвульсиях после сильнейшего оргазма, и мне хотелось сбросить накопившуюся неизвестно откуда энергию. Не понимая, что со мной происходит, я тихо прошептала:

— У меня сердце колотится и руки дрожат.

— Ты еще на адреналине, — кивнул он и, сделав еще несколько вдохов рот в рот, откинулся на подушках, закрывая глаза.

Повернувшись к нему, я подтянулась и улеглась на его груди, чувствуя мощный мотор моего киборга. Он накрыл мою талию рукой, и мы застыли в этом арабеске. От его горячей ладони, спокойно лежавшей на моей пояснице, я внезапно почувствовала мягкую негу, которая накатывала на меня как волны Соляриса. Я улыбнулась и провалилась в бездну небытия, убаюканная объятиями Дьявола.

* * *

Проснулась я одна в постели. Открыв глаза, я осмотрелась — из-за приоткрытой шторы выглядывало солнце и пробивалось в спальню, несмотря на затемненные стекла. Голова была тяжелая и гудела, а во рту от сухости язык, казалось, прилип к небу. Я облизала губы и сморщилась от неприятных ощущений — губы были опухшими и саднили.

Я подняла ладонь к лицу, и за моей рукой потянулось что-то жесткое и металлическое. Сфокусировав взгляд, я обнаружила, что к запястью был пристегнут наручник. Ничего не понимая, я потянулась и почувствовала, что мне мешает что то внизу — вытащив ногу из под одеяла, я обнаружила, что мою щиколотку мертвой петлей плотно обхватил галстук.

"Что вчера произошло?" — попыталась я вспомнить, но вся ночь пронеслась калейдоскопом, лишь иногда показывая вспышками в моей памяти размытые картинки.

Вспомнив, как я жадно вдыхала дым из уст Барретта, я резко села в постели и тут же зажмурилась от боли во всем теле — по мне в очередной раз проехался танк.

Приподняв одеяло, я посмотрела вниз — соски были опухшими, а на груди и животе явно прочерчивались новые отметины — следы пальцев.

"Я даже не хочу смотреть на свою попу", — в очередной раз зажмурилась я и была права — полупопия саднили и попа откровенно болела.

Немного сориентировавшись в своих ощущениях, я осмотрелась. Обнаружив на тумбочке две бутылки воды и обезболивающее, я облегченно вздохнула.