Девочка. Книга третья

А сейчас, когда угроза была позади, продолжу ли я быть в первом круге Ричарда?

Я посмотрела на мужчину, сидящего напротив меня, и опустила глаза. Барретт никогда и ничего мне не обещал. Зная Ричарда уже сравнительно хорошо, я была уверена — если ему есть что сказать, он мне об этом сообщит. Моя же любовь к нему была безусловна, не зависела от статуса, и я, несмотря на животный страх разлуки, готова была принять любое его решение.

Я бесшумно выдохнула и открыла лэптоп — по плану у меня было еще несколько неосвоенных уроков по истории западноевропейского средневековья. Отключившись от ненужных мыслей, я полностью погрузилась в свой мир, выделяя основные тезисы в отдельный документ.

— Как продвигается учеба? — внезапно услышала я голос Барретта и подняла глаза.

Не отводя взгляда от монитора, он вел переписку с незримым собеседником.

— Начала готовиться к сессии, — спокойно ответила я, внимательное рассматривая его лицо.

— С нового года ты выходишь на очное, — продолжил он.

— Да, я уже запросила всю информацию у куратора и буду досдавать.

Барретт удовлетворенно кивнул, но, как оказалось, это был еще не конец разговора. — Относительно французского факультатива.

— По романским языкам… — кивнула я и на этот вопрос у меня был ответ: — Я уже связалась с миссис Стивенсон, она будет рада принять меня обратно, как только я выйду на учебу.

— Вместо него ты будешь изучать языки с репетиторами, — внезапно произнес Барретт.

— Какими репетиторами? — не поняла я.

— Немецкий, итальянский и французский, — пояснил он и, посмотрев на меня, перешел к следующему пункту: — Ты будешь жить в резиденции.

Он продолжал внимательно смотреть на меня, в его взгляде не было вопроса или неуверенности. Скорее, меня поставили перед фактом.

— Нам еще что-то угрожает? — мне нужно было выяснить до конца причины такого решения Барретта.

— Нет.

Я улыбнулась, не скрывая, что была счастлива такому исходу — я любила этого человека и хотела быть с ним рядом. Для меня наконец-то решился вопрос, который волновал меня последнее время.

— Я в зоне твоей ответственности? — последовал мой тихий вопрос.

Барретт коротко кивнул и, считая разговор завершенным, вновь опустил взгляд на монитор.

Я повернула голову к иллюминатору, и мои мысли устремились вперед. Теперь я до конца осознала и усвоила одну простую вещь относительно мужчины, сидевшего в кресле: быть в зоне ответственности Барретта, значит быть рядом, стать той составляющей его огромного мира, где он был Эпицентром, вокруг которого вращались миллион дел и важных ему людей. Я входила в тот ближний круг его звездной системы, где он был неким эквивалентом Солнца, который своим мощным притяжением притягивал мою орбиту и обволакивал мою планету лучами, иногда лаская, иногда обжигая, а иногда и ввергая в холод.

Отведя взгляд от иллюминатора, я посмотрела на Ричарда — он был погружен в работу, но, почувствовав мой взгляд, тихо произнес, не поднимая глаз от монитора:

— Через неделю я улетаю по делам в Германию, ты летишь со мной, — констатировал он и внезапно перевел взгляд от монитора на меня: — Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что я жду от тебя только высших результатов в университете. В Азии я дал тебе отдохнуть по понятным причинам. С этого момента послаблений не жди. Оценки ниже "Отлично", не принимаются.

Я кивнула — возразить мне было нечего. Он вновь перевел взгляд на лэптоп и погрузился в работу, а я улыбнулась — мне было тепло на душе от того, что он так серьезно подходил к вопросу о моем образовании. Я видела в этом проявление его заботы обо мне, его очередное "ты в зоне моей ответственности".

— Спасибо, — тихо поблагодарила я.

— У тебя будет возможность попрактиковать немецкий, — спокойно произнес он, вероятно решив, что я его благодарю за будущую поездку.

— Спасибо за заботу обо мне, — немного поправила я направление его мысли.

На это Барретт ничего не ответил, но я и не ожидала от него никакой реакции, мне просто хотелось донести до него свои слова благодарности.

Я поудобнее разместилась на диване и, откинувшись на подлокотник, погрузилась в мысли. Папа… я нахмурилась, и мое сердце тревожно кольнуло. Теперь, когда мой переезд в резиденцию был делом решенным, я должна была сказать ему о Ричарде, но понятия не имела, как это сделать, опасаясь, что мой папа не сразу примет такого авторитарного человека, как Барретт. Сначала я должна была подготовить почву. Я не хотела говорить с отцом на серьезные темы просто так, по телефону, словно сообщаю ему о погоде в Сиэтле. Здесь нужно было действовать обдуманно и осторожно, чтобы не волновать его сердце. В декабре он планировал приехать в Сиэтл на очередное медицинское обследование, и это был самый подходящий момент поговорить на такую важную тему. С этой мыслью я закрыла глаза и сама не заметила, как погрузилась в сон.

Проснулась я от взгляда, Его взгляда. Я резко открыла глаза и посмотрела на Барретта.

— Иди переоденься, скоро подлетаем, — тихо проинформировал он, и я обратила внимание, что он уже надел свой темно-синий костюм и был полностью готов окунуться в работу.