Девочка, которая пила лунный свет

Луна не поняла, почему женщина хочет, чтобы она благословила ребенка, – не поняла даже, что значит «благословить». А последнее слово… показалось ей знакомым. Но Луна никак не могла его вспомнить. А потом она почти забыла и само слово, и осталось только чувство мерной пульсации в голове, будто там, внутри, тикали часы. Впрочем, бабушка тут же выставила Луну за дверь, в голове у девочки помутилось, а когда она снова пришла в себя, то опять была в доме и разливала по чашкам чай. Но чай уже остыл. Сколько же времени она пробыла на улице? Чтобы мозги встали на место, она несколько раз стукнула себя по голове основанием ладони. Но это не помогло.

В следующем доме Луна разложила по порядку травы, которые помогают родившим женщинам, выложив сначала самые полезные. Она переставила мебель, чтобы женщине с растущим животом было удобнее, и переложила кухонные принадлежности так, чтобы той не приходилось тянуться слишком высоко.

– Ах, какая молодчина, – сказала будущая мать. – Такая помощница!

– Спасибо, – смутилась Луна.

– Да еще и умница-разумница, – добавила женщина.

– Само собой, – согласилась Сян. – Это же моя внучка.

Луну окатило холодом. Вновь вернулось воспоминание – летящие черные волосы, сильные руки, запах молока, тмина и черного перца, женский голос, кричащий: «Она моя, она моя, она моя!»

Сцена эта предстала ей четко, как наяву, и у Луны перехватило дыхание. Сердце стучало как барабан. Беременная женщина ничего не заметила. Сян тоже. В ушах у Луны стоял крик той женщины. Кончиками пальцев девочка ощущала шелковистость черных волос. Она подняла взгляд к стропилам, но там никого не было.

До самого их ухода из городка не произошло больше никаких неожиданностей. По пути домой Луна и Сян ни слова не сказали о человеке в мантии из воспоминаний девочки. Они вообще не говорили о воспоминаниях. Ни о печали, ни о тревогах, ни о женщине с черными волосами, которая подпирала плечами крышу.

И мало-помалу вещей, о которых они молчали, становилось больше, чем вещей, о которых они говорили. Каждый секрет, каждое непроизнесенное слово становилось круглым и твердым, тяжелым и холодным и камнем повисало на шее бабушки и ее внучки.

И спины их под тяжестью секретов сгибались все ниже.

Глава 20, в которой Луна рассказывает сказку

Ну вот что, глупый ты дракон! Сию секунду прекрати ерзать, не то я тебе больше никогда не расскажу ни единой сказки.

Нет, ты ерзаешь.

А, обнимаешься? Тогда ладно, это можно. Жила-была девочка без памяти.

Жил-был дракон, который никак не мог вырасти.

Жила-была бабушка, которая не хотела говорить правду.

Жил-был болотный кошмар, который был старше мира и любил мир и людей, но вечно говорил невпопад.

Жила-была девочка без памяти. Стоп. Кажется, это уже было.

Жила-была девочка, которая не помнила, как потеряла память.

Жила-была девочка, за которой воспоминания ходили как тени. Они шептались, как привидения. И не давали взглянуть себе в глаза.

Жил-был человек в плаще, с лицом как у грифа-падальщика.

Жила-была женщина на потолке.

Жили-были черные волосы, черные глаза и яростный крик. Жила-была женщина с волосами как змеи, и она сказала: «Она моя!» – и повторяла это снова и снова. А потом ее забрали.

Давным-давно стояла где-то темная башня, которая пронзала небо и красила все в серый цвет.

Да. Это вся сказка. Это моя сказка. Я же не знаю, чем она закончится.

Жило-было что-то страшное в лесу. Или это лес был такой страшный. А может, весь мир был отравлен злобой и ложью, и чем раньше об этом узнаешь, тем будет лучше.

Нет, Фириан, конечно нет. Про злобу и ложь я тоже не верю.

Глава 21, в которой Фириан делает открытие

Луна, Луна, Луна, Луна, – пел Фириан, кружась и выделывая пируэты на лету.