Девочка-лед

Выбегаю на улицу и сажусь в ауди, все это время ожидающую меня на парковке ресторана. Диктую адрес Беркутова. Выпитое расслабляет. Дает возможность собраться. И вот, в районе девяти я уже стою у элитной стеклянной новостройки. Нацепив на лицо маску хладнокровия, захожу в холл, не реагирую на тухлое приветствие вахтерши и сразу направляюсь к лифтам. Там придирчиво осматриваю себя с ног до головы.

ИДЕАЛЬНА до самых кончиков темных волос.

Приди в себя, Рома. Я же, черт возьми, лучшая!

На двадцать первом этаже пару минут слушаю тишину и лишь потом решительно стучу в дверь его квартиры. Квартиры, которую ему подарил отец в прошлом году.

Щелчок. Дверь открывается. Любимые глаза напротив, чуть взъерошенные волосы.

— Ника? — хмурится он.

— Привет Ром, — выдавливаю из себя кривую улыбку, в то время, как сердце рвется на части. — Я войду, ты не возражаешь?

О, он, судя по недовольному взгляду, еще как возражает, но все же пропускает меня в свою обитель.

Удивительно, но здесь я была всего несколько раз. Да и то, не задерживалась. Роман в этих стенах любит проводить время в одиночестве. Ни шумных вечеринок, ни посиделок с друзьями… Только там, в элитном поселке, либо у Яна или кого-то из парней.

— Я звонила… — захожу в квартиру и расстегиваю молнию на сапогах.

— Был занят, извини.

Киваю. З а н я т. Все чаще ему не до меня…

Иду следом за ним. Останавливается у большого панорамного окна и смотрит вниз на ночную Москву. В квартире горит лишь приглушенный свет, и я невольно любуюсь красивым профилем, высеченным словно скульптором.

Подхожу ближе. Обнимаю со спины.

— Рооом, — вдыхаю его запах, утыкаюсь носом в крепкую шею и блаженно опускаю ресницы. — Я ужасно по тебе скучаю!

— Ник, — разворачивается.

— М? — заглядываю ему в глаза.

Что там в них? Совсем ничего? Обнимаю его, чувствуя, как вдоль позвоночника крадется тревога.

— Ты зачем приехала? — спрашивает недовольно. Будто не понимает. Будто не знает, что я зависима от этих больных отношений.

— Говорю же, соскучилась, — все же касаюсь его губ. — Очень сильно соскучилась.

Льну к нему, прижимаюсь к сильному телу, запускаю пальцы в мягкие, темные волосы.

— Я тебя хочу, Ром, — шепчу горячо, отчаянно и страстно.

— Стой, тормози, — пытается меня остановить, но я вцепилась в него, не желая отпускать. И речь сейчас не только о том, что происходит здесь.

— Рооом, — выдыхаю его имя дрогнувшим голосом. — Не бросай меня, а, Ром…

— Ты пила, что ли? — отодвигает от себя, брови сходятся на переносице.

— Немного, — снова лезу к нему. Касаюсь трясущимися пальцами скулы.

Какой же он красивый! И он только мой! Мой!

— Ник, — ощутимо дергает за руку. — Какого черта ты напилась?

— Ром… я тебя хочу, — целую его.

— Мы же вроде уже договорились, — раздражается.

Отходит от меня. Приседает на край дивана. Прячет руки в карманы. Напряженный взгляд.

— Это все, да? — слова даются мне с трудом.

— Да, — произносит спокойно, в то время как меня ломает изнутри.

— Вот так запросто? — сглотнув шершавый комок, интересуюсь я, ощущая, что сердце падает куда-то вниз.

— Я не хочу тебе лгать, Вероник…

— О, как благородно с твоей стороны! — вздергиваю подбородок. — А как же наши отношения? Мы ведь полтора года встречаемся! Дружим семьями, проводим вместе время, спим.

— Ник, — его тяжелый вздох больно бьет по ушам, разрезая тишину словно нож масло. — Нам было неплохо вдвоем, но я хочу поставить точку.

— Я тебя люблю, это ничего для тебя не значит? — делаю шаг по направлению к нему. — Всегда любила, даже когда ты был с другими! Ноги об меня вытирал!

— Сама терпела, — злится он. — Я тебя разве держал когда-то рядом?

— Да-да, ясно, — смеюсь. Громко тяну носом. По щекам уже давно текут горячие слезы.

Ему всегда было плевать на тебя. Ты это знала, но принимать не желала. На, получи, прямо в лицо, как ты и хотела.

— Когда тебе надоест твоя игрушка, может быть уже поздно, — предупреждаю ядовито.

Все-таки гордость во мне еще жива. Наверное…

— Давай просто разойдемся по-взрослому, а? — сталью звенит его голос. — Без ссор, скандалов и взаимных упреков. Ты же не глупая малолетка.

— Ну разумеется! — мой громкий смех разносится на всю квартиру. Не нравится мне она. Полупустая, мрачная и холодная.

— Успокойся, — цедит сквозь зубы.

— Ром, ты просто… Я не верю! Не понимаю, это очередной спор или, может, розыгрыш? — не выдерживаю. — Кто угодно, но не ОНА! Не эта дрянь! Тебя на грязь понесло?

— Заткнись.

— Ты же ее ненавидел! — качаю головой. — А теперь смотреть противно! Пялишься на нее при всех, как умалишенный. ЭТО ЖЕ ДНО, РОМ! НЕ ПОНИМАЕШЬ? ДНИЩЕ!

— Тебе пора, — смотрит на меня равнодушно. Челюсти плотно сжаты. Глаза прищурены.

— ТЫ ТРАХАЛ ЕЕ, ДА? ЭТУ ГРЯЗНУЮ, МЕРЗКУЮ ШЛЮХУ! — хватаюсь за тонкую ткань джемпера, заглядываю в глаза.

Молчит дьявол. Истерика накрывает меня, ударяя в голову. Начинаю лупить его. Не контролирую себя совсем.

— СВОЛОЧЬ! УБЛЮДОК! Ненавижу тебя! — обрушиваю на него удары. Грудь, плечи, лицо.

— Прекрати! — орет на меня, хватает за предплечья.