Девочка-лед

Здравым смыслом тут явно не пахнет, зато пахнет манящими ягодами. Мы такие у бабки в деревне с друзьями летом собирали. Правда домой почти ничего не приносили. Съедали добрую половину по дороге.

— Ты что делаешь? — слышу ее неподдельное возмущение сквозь звон в ушах. Она так близко, что я могу рассмотреть милые, мелкие веснушки на ее носу.

Лисицына шарахается от меня, как ошпаренная, но я по-прежнему упрямо стискиваю ее тоненькое предплечье.

— Отпусти, не то я…

— Не то ты что, — кладу вторую руку на ее шею. Под пальцами пульсирует маленькая вена, и это почему-то заводит не по-детски.

— Глаза тебе выцарапаю, — обещает сурово.

Ой да молчи уже…

— Скучала по мне, Ненормальная? — чуть сильнее сжимаю пальцы и сглатываю, когда ловлю момент. Девчонка дрожит. Боится меня. И мне бы тоже стоило себя бояться, ведь штырит-то конкретно.

— Ненормальный тут один, и это явно ты, — отворачивается. — Отпусти уже меня. Дышать нечем.

В ее голосе звучит такая тревога, что меня это напрягает.

Что за бредятина, в конце концов? Дичь — чистой воды. Вообще бес попутал тебя, Беркутов? Это же Лисицына!

Разжимаю пальцы, убираю от нее руки и шагаю прочь.

Это же просто синдром охотника. Я, как он, пытаюсь поймать жертву, ускользающую раз за разом…

«Да, дело только в этом, именно так» — убеждаю я себя, направляясь к выходу.

Глава 33

АЛЕНА

Середина декабря

В это холодное утро я долго стою окна. Смотрю, как на Москву опускается белоснежное покрывало. Деревья укрыты воздушной ватой, на тротуарах сугробы. Снега выпало за ночь столько, что нам с Ульянкой явно придется добираться до сада дольше, чем обычно.

Пока сестра чистит зубы, я снимаю вскипевший чайник с плиты и принимаюсь готовить омлет.

— О, Лялька, и мне давай что-нибудь сообрази на завтрак, — слышу я раздражающий до зуда голос Вадима.

Дергаюсь, как от удара, когда его ладонь касается моих волос.

— Перо, — противно улыбаясь, объясняет он.

Действительно показывает мне перышко от подушки, но мерзкое ощущение от этого его жеста меня так и не отпускает. Есть на то причины.

Несколько дней назад мы с Ульяной уснули, читая «Орден Феникса» и не заперли дверь. Проснулась я оттого, что почувствовала чьи-то руки на себе. Руки Вадима, который все это время был слишком добр и участлив по отношению к нам с сестрой.

Вскочила и, поджав под себя колени, уставилась в темноту. Тогда он сказал, что поправлял одеяло, которое сползло на пол. Ни единому слову не верю. Я ведь абсолютно точно чувствовала прикосновение его шершавых пальцев к своему бедру.

С того случая мне стало тревожно. Ульяна теперь всегда рядом, под моим присмотром, а дверь в комнату на ночь закрыта изнутри на замок.

Кстати говоря, строил из себя трезвенника Вадим недолго. Вот уже вторую неделю они с матерью отмечают его «повышение». Ну и поскольку работает он в магазине «Красное и Белое», недостатка в алкоголе они не испытывают.

Кошмар, связалась… С каждым разом мать все сильнее опускается в моих глазах. Этот ее страх остаться одной — я никогда не приму и не пойму. Почему она забывает, что у нее есть мы? Неужели для счастья обязательно нужен какой-то мужчина? Да и типаж, который она выбирает, лично у меня вызывает ряд вопросов. Ну вот что может привлечь женщину в человеке, подобном Валере или Вадиму?

Молча выкладываю омлет, разрезаю на кусочки и ставлю тарелки на стол.

— Садись, малыш, — отодвигаю стул для Ульяны и пододвигаю к ней завтрак. — Сейчас я тебе какао с молоком сделаю.

— А мне кофе свари, — командует вышеупомянутый сожитель матери.

И плевать ему на то, что мы опаздываем. Приходится достать турку и сделать то, что просит. В последнее время я слишком часто вынуждена варить ему кофе, это мне не нравится.

— Чего такая хмурая, мелкота? — басит Вадик, усмехаясь.

Бросаю через плечо обеспокоенный взгляд на сестру. Она смотрит на омлет и не произносит в ответ ни слова. Бедный ребенок. За последние три года она в этом доме видела столько мужчин, что даже посчитать их количество стыдно. Хуже того тот факт, что порядочных среди них не было ни одного. Вот этот самый Вадик, сидящий напротив нее, тоже не стал исключением.

— Ну что как будто в рот воды набрала! — не отстает от девочки он. — Отвечать надо, когда к тебе старшие обращаются.

— Она еще сонная, не трогайте ее, пожалуйста, — вмешиваюсь я, заканчивая с приготовлением кофе. Ставлю кружку перед ним, наклоняюсь и целую сестру в нежную щечку. — Кушай Ульян, нам уже скоро надо выходить.

Она начинает послушно ковырять омлет вилкой, а я поднимаю свою чашку с чаем и отхожу к окну. Наблюдаю за тем, что происходит на улице. Сыпет и сыпет. Настоящий снегопад. Красиво как! Вот она зимушка-зима пожаловала. Я люблю это время года даже больше, чем лето. Наверное, потому что Новый год для меня, как и прежде, особенный праздник. Волшебная сказка. Надежда на лучшее. Как бы глупо это ни звучало…

— Алена, я тебе денег хочу дать, — слышу за спиной голос Вадима. — Купишь себе вещи там какие-нибудь.

— Не нужно, — оборачиваясь, отвечаю резко. — У меня все есть.