Девочки-лунатики

Ближе к вечеру Наташу снова выдернули из камеры и отправили в комнату для допросов, но на сей раз вместо следователя с лицом хорька, за столом сидел приятный дядька в строгом, на вид, довольно дорогом костюме.

— Добрый день, Наталья, — бодро сказал он и представился. — Виталий Андреевич. Я — ваш адвокат. А что у вас с лицом? Хотите курить?

Все это он выпалил автоматной очередью, подал носовой платок и пачку «Гламура». Наташа облизнула пересохшие губы, так ей хотелось сигарету. Но когда ее рука потянулась к пачке, она вдруг нахмурилась.

То, что адвокат принес ей дамские сигаретки, причем ее любимые, показалось подозрительным. Она еще раз окинула взглядом дорогой костюм, внимательно оглядела шикарные ботинки и резко спросила:

— Виталий Андреевич, а вы… дежурный адвокат?

Она ожидала наполненного отвращением взгляда, и даже приготовилась, подобравшись, как охотившаяся кошка, но Виталий Андреевич, улыбнулся мягко, и вроде бы даже сочувственно, показывая мелкие квадратные зубы.

— Наталья, я — вовсе не дежурный адвокат. Меня наняли ваши товарищи. Но об этом мы здесь говорить не будем, хорошо? Финансовый вопрос вас вообще не должен занимать в данный момент. Думайте о том, что невиновны, и оказались тут случайно. Недоразумение, в которое вы чудом оказались впутаны, скоро разъяснится. Вы меня поняли?

— Поняла, — сказала Наташа и даже головой затрясла, показывая, что она вовсе не такая дура, какой кажется, а потом робко поинтересовалась: — А вы хороший адвокат?

Виталий Андреевич рассмеялся, но в этом смехе не было ничего обидного. Напротив, хохотал он весьма заразительно, и Наташа волей-неволей сама улыбнулась, хотя растягивать лопнувшие в драке губы было больно.

— Хороший, Наташенька. И дорогой. А теперь давайте перейдем к делу. Нам надо выстроить линию защиты. Вы курите, если желаете, курите и рассказывайте.

Жадно паля сигарету за сигаретой, Наташа рассказала все: от участия в митинге на Болотной, до налета на Дом малютки, выдала всех подельников, настаивая на том, что ничьей смерти не хотела, и вообще затея изначально ей не нравилась. Войдя в раж, она настолько отчетливо представила себя жертвой, что от жалости к себе самой в горле свело. Выплескивая детали на своего защитника, Наташа подсознательно затягивала беседу, подозревая, что сегодня ее никто уже не выпустит, и придется возвращаться в стылую сырость камеры, к соседкам, пинавшим ее по ребрам носками стоптанных сапог.

Адвокат слушал и мрачнел.

— Наташенька, не хочу вас пугать, но дело плохо, — грустно сказал он. — Если бы не все это… Ну, максимум получили бы вы два года условно за убийство по неосторожности, и это при самом плохом стечении обстоятельств. А сейчас я, признаться, в некоем затруднении.

— Я не понимаю, — жалобно сказала Наташа. — Вы что, меня не вытащите отсюда?

— Понимаете, в чем дело, милая, — проникновенно сказал адвокат и даже взял ее за руку, — вы в этом деле не единственная подследственная. Но ваши товарищи по несчастью молчат. Если вывалить следствию вашу версию произошедшего, это нельзя будет квалифицировать как хулиганство, приведшего к смерти по неосторожности. Налет был организован, и, стало быть, по делу вы будете проходить как группа лиц. А преступления по предварительному сговору, совершенные группой, караются куда строже.

— И что мне делать?

— Прежде всего, молчать. Вы имеете право не давать показания против себя. Версию для следователя мы сейчас подкорректируем. Прежде всего, запомните: ни в какой организации вы не состоите. Людей, которые пригласили вас в Дом малютки, раньше никогда не встречали. В акциях протеста участия не принимали. У нас, юристов, это называется, уйти в глухую несознанку.

Виталий Андреевич задорно ей подмигнул. Наташа вновь обрела уверенность в себе и, приободрившись, спросила:

— И что мне это даст?

— Вам должны будут либо предъявить обвинение, либо выпустить. Я более подробно ознакомлюсь с материалами дела, но, как мне кажется, там нечем крыть. Взяли вас не на месте происшествия, на видеозаписи вы в маске, так что, думаю, через семьдесят два часа вас выпустят. Главное — молчите. Ни одного слова следствию, понятно?

— Понятно, — кивнула Наташа, а потом жалобно попросила: — А можно я Мише позвоню?

— Нельзя, — покачал головой адвокат. — У Михаила сейчас своих проблем выше крыши. И потом, в СИЗО, знаете ли, телефонов нет.

— Его арестовали? — ужаснулась Наташа. — Но как? Когда?

Виталий Андреевич скорбно покивал.

— Да в тот же день, что и вас. Как вы думаете, почему за вами приехали на дачу? За организацией давно велось наблюдение, и после вашей выходки, всех участников сразу накрыли. Даже маски не помогли. В общем, Наташенька, если вас вызовут на допрос, а меня рядом не окажется… всякое, знаете ли, бывает… ни единого слова!

— Поняла уже, — мрачно сказала Наташа. — Хорошо, я ничего не скажу.