Девочки с острыми шипами

– Не бойся, – говорит он, и я вижу у него во рту непроглоченную еду. – Скоро мы будем дома, девочка моя. – Рассмеявшись, он возвращается к еде.

Над закусочной грохочет гром, и я вздрагиваю. На землю низвергается ливень.

Я не могу оставаться здесь ни на секунду дольше. Я выбегаю в ненастную ночь. Повсюду горят огни, вода заливает мои глаза, и я ничего не могу толком разглядеть. И я слышу, как этот мужчина выкрикивает мое имя.

– Вернись! – орет он. – Ты моя!

Вскрикнув, я сажусь в кровати, схватившись за грудь. Я испуганно осматриваюсь, все еще ощущая дождь на коже и страх в сердце.

Я осознаю, что щеки промокли от слез, так что я выбираюсь из кровати, иду в ванную и смотрю на свое отражение в зеркале. Меня трясет, кошмар не отпускает меня. Я вспоминаю, что не стала принимать витамины сегодня вечером – возможно, дело в этом. Думаю, что, помимо прочих эффектов, они меня успокаивают. Помогают заснуть. Без них мои мысли превращаются в безумный вихрь. А может, дело в стихотворении, которое я прочитала вечером.

Я встаю под душ и включаю воду, такую горячую, что ванную заполняет пар. Я сажусь, обхватив себя руками и зажмуриваюсь, ожидая, пока кошмар отпустит меня. И он в конце концов отступает. Не до конца, но достаточно, чтобы я могла помыться и переодеться в спортивную форму. Как только пугающие образы оказываются достаточно далеко, я снова обретаю способность ясно мыслить.

Я смотрю на часы и понимаю, что проспала: другие девушки, наверное, уже снаружи. Я собираюсь встретиться с Джексоном и спросить у него, сможем ли мы связаться с Леннон Роуз – нам нужно узнать, все ли у нее в порядке. А потом я расскажу им про стихи и про то, что больше не нужно принимать витамины. Зашнуровывая кроссовки, я понимаю, что мне придется говорить и с Валентиной. Уверена, что она знает про эти стихи. Это только начало. Мне еще во многом предстоит разобраться.

Одевшись, я поспешно сбегаю вниз, к задней двери, которая выходит на беговую дорожку. Но, завернув за угол и направившись к выходу, я с удивлением обнаруживаю, что у дверей стоит Леандра Петрова и пьет кофе. Она, в свою очередь, совсем не удивлена моему появлению. На ней белый комбинезон, черная куртка и туфли на шпильках. Прическа и макияж идеальны.

– Миссис Петрова, – говорю я, приветственно склонив голову. – Доброе утро. Рада встретиться с вами.

Она смотрит на меня долгим взглядом, оценивая мой внешний вид.

– Да, – отвечает она, указав на меня чашкой, – доброе утро, Филомена. – Она шумно отпивает кофе. – Я была так опечалена, когда узнала, что случилось с Леннон Роуз, – добавляет она. – Ведь она была такой милой.

У меня сжимается сердце.

– Мне тоже было очень жаль, – тихо говорю я.

– Верно, – отвечает она. – Но эти мысли нам ничем не помогут, верно? Она достает из кармана куртки рулетку и кивком указывает мне пройти в соседнюю комнату для измерений. Я тороплюсь наружу, но подчиняюсь, стараясь не показывать нетерпения.

– Раздевайся, – говорит она скучающим голосом.

Она снова отпивает кофе, который, как я замечаю теперь, подойдя ближе, отчетливо пахнет алкоголем.

Я раздеваюсь до нижнего белья, кожа покрывается мурашками. Леандра отставляет свою чашку, берет планшет с бумагами и ручку. Она растягивает рулетку и подходит ко мне. Измеряет мне грудь, талию, обхват бедер. Измеряет руки. Кладет планшет на пол и приседает, чтобы измерить бедра. Защипывает кожу с внешней стороны бедер. Я морщусь.

– Плохой тонус, – говорит она.

Я пристыженно опускаю взгляд, и она отпускает мою кожу. – По крайней мере, недостаточный. Тебе нужно стать более упругой. – Она оборачивает холодную рулетку вокруг моей ноги и записывает число.

Когда она измеряет другую ногу, я встаю прямее, стараясь напрячь мышцы. Леандра отвлекается от измерений и смотрит на меня.

– Мистер Уикс, можно сказать, в восторге от тебя, – говорит она. – Во время приема он несколько раз тебя упоминал. Хотел убедиться, что у тебя все хорошо.

– Думаю, мистер Уикс очень добр, – вежливо отвечаю я.

Недоверчиво хмыкнув, она снова приступает к измерениям, касаясь моей кожи холодной лентой.

– И тут у меня возник любопытный вопрос, – непринужденно говорит она. – Ты когда-нибудь целовалась с мужчиной, Филомена?

Я сохраняю полнейшую невозмутимость, стараясь ничем не выдать своего потрясения.

– Нет, – отвечаю я, сама не зная, правда это или ложь. Тот мужчина в театре сам поцеловал меня.

– А хотела бы? – спрашивает Леандра. Ее голос звучит рассеянно, она внимательно записывает цифры. – Мне всегда было интересно, есть ли у вас, девочки, какие-то предчувствия на этот счет.

– Я уверена, что захочу поцеловаться со своим мужем, когда он у меня будет, – отвечаю я, стараясь понять, что же она хочет услышать.

Леандра раздраженно и насмешливо фыркает.

– Ах, ну да, с твоим мужем. Хочешь, чтобы у тебя был муж?

– Если мистер Петров и мои родители решат, что так для меня будет лучше, – говорю я, повторяя то, чему меня учили в академии.

– Не будет, – отвечает она и встает.