Девушка без лица

Мы работали тихо и эффективно, выбрали оружие для долгой ночи.

Там было два длинных отрезка черного шелка, которые носили на голове. Люди говорили, что такие шарфы были похожи на горизонтальную полоску кистью, иероглиф йи, «один», так что эти повязки звались йизи цзин — повязки с «йи». Плоский овал отполированного камня был в центре каждой повязки.

Первая была украшена плоским ярким аметистом размером с яйцо. Камень был светлым, как лаванда, почти прозрачным. Отец три ночи пропитывал этот аметист светом полной луны. Я могла воззвать к природе камня, воде и ветру, чтобы создать духовный Пузырь лилового огня, чтобы оградить свой алтарь от атаки.

Другим вариантом был огненный агат размером с мой кулак. Овал отполированного камня показывал завитки оранжевого с красными вкраплениями, напоминал огонь и кровь. В династии Хан люди говорили, что огненные агаты появлялись из собравшейся крови злых демонов. Если выбрать этот камень, я смогу призвать его сущность в себя и выразить силой пятого сана, свечи на алтаре будут гореть ярче, прогонять злых существ.

Если когда и нужно было выбирать кровь и огонь, а не защиту, то этой ночью. Холодный ветер дул над двором, шурша опилками. Я схватила повязку с агатом, отец — с аметистом.

Я повязала ткань на голове, чтобы огненный камень сиял на моем лбу как третий глаз. Огонь и кровь: этой ночью огонь будет принадлежать мне, а кровь прольется из мужчины, который навредил трем девочкам.

Он задушил Анцзинь яркими ростками дерева-вампира, он создал Меймей без лица, а теперь Хуа, веселое дитя, корчилась, пока дерево-паразит росло в ней.

И во всем был виноват один человек.

Я посмотрела на дочь врача, роющуюся в запасах сушеных трав, на Джинни с другой стороны, неловко сжимающей кинжал. Это как-то казалось правильным. Три девочки пострадали из-за Сю Шандяня, и три женщины отомстят за них.

Мы с отцом установили свои алтари, которые можно было переносить. Мы с отцом ходили туда-сюда, выбирая предметы из сундука, строя алтари. Его был для мягкого лечения, мой — для жестокой войны.

Мы спешили, но пропускали друг друга, двигались как танцоры, которые танцевали вместе десятки лет.

Когда инструменты были разделены, мы с отцом кивнули друг другу. Это был не его напряженный кивок, а будто прощание.

— Отец, — сказала я. — У нас свои сражения. Пока мы не ушли защищать невинных и бороться со злом, мне нужно кое-что тебе сказать.

— Что, Ли-лин?

— Не наделай глупостей, — сказала я.

Он поразился, но его лицо быстро переменилось. Его удивление и небольшой кивок были важнее всего для меня в тот миг.

А потом мы пошли разными путями.

Пришло время столкнуться с врагом.

Время убить или умереть.

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ

На ширине своих плеч я поставила две красные свечи в медных подставках на столике алтаря. Я вдыхала лунный свет, и он становился во мне светом солнца, который я выдыхала, зажигая Солнечную свечу. Я вдохнула свет солнца и выдохнула его как свет луны, зажигая Лунную свечу.

Где-то в туманной ночи, в той норе, где он спрятался, Сю Шандянь мог открывать банку личинок. Он мог мазать лицо маслом для трупов, пить мочу призраков. Взывать к жутким силам дерева, которому десять тысяч лет, его ритуалы вели его сквозь грязь.

Его мир был из того, что гнило, из зараженных ран. Я хотела мир, где погребенное давало жизнь в земле, где раненое заживало.

Я взяла три палочки благовоний с белым сандалом, подожгла их. Дым наполнил алтарь божественной силой, придавая мне энергии.

Мой меч из персикового дерева чуть почернел от дыхания умирающего демона. Мое оружие и священный инструмент, оно подходило моим рукам, идеально дополняя. С ним я была сильной.

Джинни охнула, и я посмотрела на нее с миссис Вэй, глядящих на свечи на моем алтаре. Нет, не на них, а сквозь них. Они видели мое представление алтаря Сю Шандяня, видели, каким он был на самом деле. Я присоединилась к ним и увидела за мерцанием жара от огня свеч и свечи-лотоса самого мерзавца и его алтарь.

Один глаз был черным, опух и почти закрылся. Вся сторона его лица опухла, была в синяках и крови. Левая сторона губ выглядела как ужаленная пчелами. Я ощутила на миг пыл гордости, ведь игрок выглядел как жертва чумы, а не как привычный красавец, и постаралась я. Его коричневый пиджак и белая застегнутая рубашка с галстуком были по моде американцев, но он ходил по тусклой комнате, полной скелетов зверей, огарков свеч и глиняных сосудов.

Плетеная корзина стояла на полу, была полна шипящих гремучих змей. Его алтарь был из простого дерева, бумага лежала с чернильным рисунком Хуа, четыре ржавых гвоздя торчали из живота, каждая была обмотана волосами, и там засохла кровь.

Статуя возвышалась за ним. Грозное создание и хватающие руки, ладони с когтями и сияющие ножи — это были детские кошмары, вырезанные в камне. Статуя была в три фута высотой, крылья были широко раскрытыми, и морда рептилии была с острыми клыками. Человекоподобное тело с множеством рук держало инструменты и оружие.