Девушка для Данте (ЛП)

— Данте Гилиберти, — отвечает он, произнося Гилиберти как Гили-беэр-ти (Прим. пер.: средняя часть фамилии Данте звучит как «беэр»; в английской транскрипции «bear» означает «медведь»), и смотрит на меня, смущённый моим вопросом. Но он должен понимать, почему я интересуюсь.

— Почему Данте Гили-беэр-ти удостоился такого особого отношения к себе? — нетерпеливо спрашиваю я, глядя ему прямо в глаза. — Прости, если я покажусь грубой, но я — американка, уезжающая из аэропорта с человеком, которого едва знаю. Ты должно быть очень важная персона, иначе мы бы застряли там со всеми остальными… вероятно, даже в том самолёте, — я содрогаюсь от этой мысли. — И, хотя я очень благодарна тебе за то, что это не так, я хотела бы знать, кто ты такой.

— Мой отец — Дмитрий Гилиберти. Он премьер-министр Кабреры.

Данте говорит это спокойно, буднично и деловито, словно он говорит о погоде. Как будто это то, что может сказать кто угодно.

Мой рот открывается в удивлении, и я уверена, что моё зрение на секунду мутнеет.

— Премьер-министр? — заикаюсь я.

Я вижу легкую ухмылку на лице Короткой Стрижки, но игнорирую её. В этот момент она не имеет никакого значения. Что ж, по крайней мере, теперь понятно, почему у Данте есть команда защитников. О, Святая Мария! У этого парня есть целая группа охраны. От осознания этого меня начинает тошнить, не знаю, почему. Я должна быть счастлива. Данте не преступник.

— Ты расстроена? — спрашивает Данте с беспокойством. — С тобой все в порядке?

— Твой отец — премьер-министр страны, — говорю я вслух. Данте кивает.

— Да. Кабреры. Это небольшая островная страна в Средиземноморье. Недалеко от Греции.

— Я знаю, где это. Ты уже говорил мне об этом, — тихо отвечаю я. — И твой отец — премьер-министр.

Данте кивает:

— Да.

Я сглатываю. Мой отец — просто белый воротничок АНБ. Отец Данте является лидером страны. Это ещё одна причина, по которой я должна чувствовать, что я недостаточно хороша даже для того, чтобы стоять рядом с ним.

— Не пугайся этого, — снисходительно добавляет Данте. — Ты не сидишь рядом с премьер-министром Кабреры. Ты сидишь рядом со мной. И я обычный человек.

— Обычный человек с миллиардами долларов, — бормочет себе под нос Рассел. Данте бросает на него взгляд.

— Миллиарды долларов, — слабо повторяю я. — У тебя есть миллиарды долларов. Ты — миллиардер.

Данте не отвечает «да» или «нет». Вместо этого он говорит:

— Моя семья долгое время была в оливковом бизнесе. Мы экспортируем оливки для гурманов.

Он говорит дипломатично. Должно быть, это семейное.

— Гилиберти Оливки, — бормочу я, рассеянно вспоминая имя, которое написано на банке, стоящей в моём собственном кухонном шкафчике дома. Моя бабушка любит их чесночные фаршированные оливки. Если они есть даже у нас в Канзасе, то они должны быть огромной компанией. Понятно, что они экспортируют свою продукцию по всему миру.

— Да, Гилиберти Оливки, — спокойно отвечает Данте. — Ты слышала о нас? Мы продаем почти все оливки, которые ты можешь вспомнить, а также оливковые масла для гурманов.

— Ты — миллиардер, — повторяю я снова.

Я чувствую себя глупо, но я просто не могу уложить это в голову. Этот красивый, утончённый парень миллиардер и сын премьер-министра. В этом есть смысл. Осознание того, что я в безопасности, едва ли заботит меня сейчас. Оно оттесняется на второй план мыслью о том, что этот прекрасный парень, с которым я сейчас нахожусь, — миллиардер.

— Разве это имеет значение? — спрашивает Данте с улыбкой. — Деньги — это всего лишь деньги. Не больше. Они же не определяют нас, не так ли?

Уверена, что так оно и есть. Я — девушка с фермы в Канзасе, а он — богатый сын премьер-министра. Мы из совершенно разных миров. Настолько разных, что мы, вероятно, разделены двумя или тремя галактиками. Его лига выше моей. Фактически, он в высшей лиге.

Глава 3

— Почему ты взял её с собой? — требовательно спрашивает Короткая Стрижка.

Они стоят примерно в пяти шагах от внедорожника, пока мы ждём, когда вертолёт будет готов к нашему полёту. Они, должно быть, думают, что я не слышу их из-за шума вертолетного двигателя. Хотелось бы сказать им, что я не глухая, но вместо этого я вздрагиваю от волнения в голосе Рассела.

— Потому что я не мог оставить её там, — холодно отвечает Данте. — И я не обязан отчитываться перед тобой, Рассел. Я могу делать всё, что захочу, и ты будешь делать то, что я скажу.

Телохранитель задерживает взгляд на Данте, прежде чем он поворачивается на пятках и уходит, чтобы поговорить с начальником экипажа вертолета.

Честно говоря, я впечатлена тем, насколько быстро летный экипаж добрался до нас.

Мы ехали всего полчаса, прежде чем вертолет встретил нас на дороге, опустившись рядом с нами. Мы съехали на обочину, и теперь, спустя десять минут, мы собираемся сесть на борт вертолёта. Это нереально. Просто невероятно.