Девушка из Англии

Подъем занял три часа, три самых долгих часа в жизни Мод. Был случай, когда она балансировала на самом краю уступа и уже начала соскальзывать вниз. Только Малявка спасла ее, твердо стоя на нем со всем своим верблюжьим упрямством, пока Мод висела на поводе. Потом девушка обхватила руками покрытые шрамами колени верблюдицы, чтобы влезть на уступ. В знак благодарности Мод даже расцеловала эти колени, ведь она знала: если бы песок утащил ее к подножию дюны, она бы осталась там, побежденная, как верблюд Камала. Не испытывая ни капли стыда, она застонала с облегчением, когда они достигли вершины и ей наконец разрешили лечь. Она закрыла глаза. Халид снова снял с верблюда бурдюк и пустил по кругу, приподняв ее голову, как это мог бы сделать отец, чтобы она сумела глотнуть воды. Солнце палило вовсю. Губы Мод, покрывшиеся твердой коркой, трескались, когда она ими шевелила. Путники отдыхали в течение часа. Пара воронов, словно издеваясь над ними, с легкостью взлетела на гребень бархана, подъем на который довел их до полного изнеможения. Когда Мод нашла в себе силы сесть, она посмотрела назад, на пройденный ими путь, на плоские пески между далеких скал, и не смогла поверить, что была там еще вчера. Близкое показалось ей таким давним. Затем она взглянула в другую сторону, в том направлении, в котором им предстояло двигаться дальше. Под ними простиралась череда низких, покатых дюн, которая заканчивалась еще одной огромной песчаной стеной. За ней виднелась еще одна такая же, а за той другая. Мод не видела ничего, кроме песка. Впервые она отчаялась. Внутри было пусто. Ей казалось, что от нее осталась одна оболочка. Она знала, что умрет там, – и, наверное, умрут все они.

Потом она услышала странный звук. Халид пел. Убайд и Камал присоединились, а затем и Фатих; мелодия была дразняще знакомой, но слов она никак не могла разобрать. Это был не арабский, но и не английский. Потом она поняла: они пытаются петь «Золотой Иерусалим». На мгновение она закрыла глаза, потому что и мелодия, и само желание ее поддержать задели внутри ее такие потаенные струны, что ей стало трудно дышать.

Халид улыбнулся, когда она поднялась на ноги, невзирая на то что каждый мускул дрожал от напряжения.

– Шахин готова двигаться дальше, – объявил он остальным.

Бедуины поднялись с песка и отряхнулись.

– Этот подъем был самым тяжелым, – проговорил Саид, обращаясь к Мод. – Через другие барханы я смогу найти более удобный путь, не надо бояться, Шахин. Он будет трудным и долгим, но менее крутым.

Он говорил подбадривающим тоном, и Мод поняла: старик не ожидал, что она сумеет пройти по пустыне такое огромное расстояние. Она из последних сил распрямила плечи и молча кивнула, потому что не могла выговорить ни слова.

Радостное чувство, которое они испытали, спускаясь по менее крутой наветренной стороне бархана, омрачал вид следующих дюн, на которые им предстояло подниматься опять и опять. Но Саид сдержал слово и повел их по извилистому пути, который поднимался на гребни, минуя крутые склоны. Он был утомителен и, казалось, выжимал из них последние жизненные соки, но они успели перевалить через вторую высокую дюну еще до того, как солнце начало садиться, и разбили лагерь у ее подножия, потому что слишком устали и не могли двигаться дальше. Рядом в песке была огромная воронка, футов сто в поперечнике и около шестидесяти футов глубиной, с почти вертикальными стенками. Мод не могла себе представить, какие причуды и капризы ветра могли ее сотворить. Мысль о том, что в нее можно упасть в темноте, заставила девушку похолодеть. На всякий случай она легла так близко к огню, что подпалила ресницы, пытаясь заснуть. Когда ей это не удалось, она повернула лицо к небу, чтобы чувствовать холодное прикосновение ночи и видеть беззаботный блеск звезд. Она лежала, глядя вверх, позволяя сознанию уноситься вдаль, в необозримые небеса. Несмотря на жажду и смерть спутников, несмотря на опасности и усталость, она осознавала с полной ясностью, что на земле нет другого места, где ей хотелось бы оказаться.

Халид был строг, раздавая воду, – так строг, что Мод сомневалась, долго ли это выдержит. Она подумывала о том, чтобы приказать ему давать ей хотя бы на глоток больше, но знала, что это ни к чему не приведет. Теперь уже приказывала не она и спрашивала себя, была ли когда-нибудь на самом деле главой их отряда. Здесь, в пустыне, Халид был единственным, кто объединял их и оберегал Мод – насколько это было в его силах в том безумном путешествии, которое она затеяла.

В середине второго дня они увидели следы. Саид исследовал их, а Фатих внимательно слушал Саида – он хотел стать таким же хорошим следопытом.

– Здесь были четыре человека. Они заблудились: груза у них почти нет. Один из их верблюдов на последнем издыхании, другой тоже слабеет, – сообщил старик.

– Как ты определил, что они заблудились? – спросила Мод.