Девушка из Англии

После поездки в лагерь нефтяников Джоан испытывала мучительное нетерпение. Как будто от нее требовалось нечто очень важное, а она не успевала этого сделать. Отчасти это было связано с полетом – с толчком при отрыве от взлетной полосы и последующим подъемом, с землей, сперва быстро бегущей назад, а затем уходящей вниз, отчего все становилось крошечным и незначительным. Отчасти – с воспоминанием о пустыне и о том, как она стояла на самом ее краю, глядя в сторону дюн, которые не могла видеть, и чувствовала то же самое: бросок, подъем, чудесную отрешенность от всего земного. И еще это было связано с поцелуем Чарли, так сильно отличавшемся от ласк Рори. У нее душа уходила в пятки, когда она о нем думала, причем непонятно почему – то ли она боялась совершить предательство, то ли это была страсть. Джоан хотела было упросить Питера Сойера снова взять ее в Фахуд, но понимала, что их полет был разовой платой за одолжение Чарли. Джоан знала, что нужно принять какое-то решение, но оно мучительно зависало в воздухе, где-то за пределами досягаемости.

Джоан пришлось рассказать Рори о поездке в лагерь нефтяников, сведя при этом подробности к минимуму и взяв с него обещание ничего не говорить Гибсонам. С тех пор он стал с нею холоден, и едва ли не каждое сказанное им слово содержало едва уловимый упрек. Он на каждом шагу заставлял ее ощущать себя виноватой, и Джоан чувствовала, как от подобной несправедливости в ней медленно закипает гнев. В конце концов, Рори делал вещи и похуже. Его ложь была значительней, чем ее. На второй день после возвращения из пустыни пришла записка от Чарли. Молодой слуга, Амит, принес ее на галерею, где она пила кофе с Рори, и, развернув листок, Джоан увидела в глазах своего жениха любопытство. У нее тут же возникло чувство вины, которое она попыталась скрыть, сказав себе, что смешно так волноваться из-за одного-единственного поцелуя. «Извини, что не успел попрощаться утром. Жаль, что ты так поспешно убежала в ночь, хотя это получилось очень эффектно. Прости, что послужил тому причиной. Ч. Э.». Она прочитала записку дважды, а потом скрутила в трубочку.

– От кого? – спросил Рори.

Джоан поколебалась, а потом все же решила не врать.

– От Чарли Эллиота.

– Вот как? Он что, подстроил тебе очередное незаконное путешествие? – раздраженно спросил Рори.

– Нет, – ответила Джоан так спокойно, как только сумела, и поняла, что все-таки боится. Боится, что Рори узнает о произошедшем между нею и Чарли, что разразится буря. До нее вдруг дошло: одно дело – тайком посетить Джалали или даже далекий Фахуд, для этого достаточно найти в себе мужество нарушить существующие правила, но совсем другое – найти в себе силы переменить жизнь. Сделать это она была не готова.

– Он что, влюблен в тебя или как? – продолжил Рори, хмурясь.

– Если да, то какое это имеет значение? – ответила Джоан, и Рори не нашелся что ответить.

– Ты не должна была ехать без меня. Или хотя бы сказала, что улетаешь, – произнес он упрямо через какое-то время. – Вдруг что-нибудь случилось бы? Нам нельзя иметь секретов друг от друга, Джоан.

Его голос звучал так безапелляционно и он был настолько убежден в своей правоте, что Джоан ринулась в бой, закусив удила.

– Вот как, Рори? Совсем никаких секретов? – парировала она.

Вопрос или, возможно, тон, которым он был задан, заставил ее жениха замолчать.

В таком настроении они пребывали и во время обеда, так что молчание между ними заметил даже Роберт.

– Итак, каковы ваши планы на Рождество? – спросил он наконец, и Джоан восприняла его слова как тонкий намек на то, что им пора покинуть Маскат и возвратиться домой.

Она замешкалась, и Рори ответил за двоих, рассказав о предстоящем рождественском ланче с Олив и Хиббертсами, их соседями, а также о намерении провести Новый год с его родителями в съемном коттедже в Уэльсе. Джоан слушала с недоумением, хорошо зная, что ничего этого не будет. В то же время она понятия не имела, как воспрепятствовать претворению этих планов в жизнь и что должно случиться вместо намеченного. Она сидела молча, ощущая сухость во рту. Это было похоже на однажды виденный ею оптический опыт, когда в какой-то миг вместо вазы предстали два лица. У нее возникло тревожное чувство, что ее обманули, вернее, что она обманывает саму себя и делает это в течение многих лет. Скрывать то, что она знала, становилось все труднее и труднее. Случившееся росло, ширилось и становилось слишком большим, чтобы держать его в себе. Она выбросила записку Чарли, скомкав ее в бумажный шарик, но позже достала из мусорной корзины, разгладила и спрятала в страницах своего экземпляра «Избранных писем Мод В. Викери».

После обеда Джоан, возвращаясь из ванной комнаты, услышала, как Рори и Роберт тихо о чем-то разговаривают.

– Думаю, она просто очень беспокоится о Даниэле, – проговорил Рори.

Джоан остановилась у двери и стала слушать.