Девушка из Дубровника

Сначала у нас ничего не выходило. Я срывалась, промахивалась и без конца летала над ареной на лонже, как жук на веревочке. Психовала, рыдала и даже хотела остаться навсегда змеей на канате, но Сашка обнимал меня и уверял, что все непременно получится. И в конце концов оказался прав. У нас получилось! Да так, что на наши репетиции приходила смотреть куча народу, не говоря уже о выступлениях. Наш номер считался одним из лучших. Мы даже получили специальный приз на международном конкурсе цирковых училищ.

Разумеется, я не могла в него не влюбиться. Когда несколько часов в день проводишь в самом тесном контакте, глаза в глаза, когда чувствуешь каждое движение партнера, рано или поздно это происходит. Ну, может, не со всеми, но мы действительно были парой — в этом никто не сомневался. Такой счастливой, как в последней год учебы, я не была, наверно, больше никогда. Это было постоянное ощущение свободного полета — и не только под куполом цирка.

Нам говорили, что наш номер — чистой воды эротика, хотя в нем не было каких-то откровенных поз, прикосновений. Просто то, что происходило между нами за закрытыми дверями, выплескивалось в окружающее пространство. Все наши движения во время выступления были настолько чувственными, что вокруг нас словно возникало электрическое поле и пробегали искры. Зрители смотрели на нас, замирая с раскрытыми ртами.

Я доверяла ему абсолютно — всю себя, свою жизнь. Мы были уверены, что будем вместе. Всегда. И на Цветном нас ждали после выпуска — обоих. Так и должно было быть. Но где-то в небесной канцелярии решили иначе.

Сашка погиб, когда до выпуска оставалась всего неделя. Нелепо, абсурдно — и поэтому я никак не могла в это поверить. Смерть караулит воздушных гимнастов каждый раз, когда они поднимаются под купол. Одно неверное движение — и даже страховка не всегда помогает. Но это было бы понятно. Это тот риск, который мы берем на себя добровольно. Сашку сбил на пешеходном переходе пьяный водитель. Мгновенная смерть…

Тогда я словно застыла. Вокруг шла жизнь, а я находилась в мыльном пузыре, внутри которого время остановилось. Сквозь его стенки люди смотрели на меня — кто с сочувствием, кто с каким-то гадким любопытством. От итогового представления меня освободили — зачли предварительные просмотры нашего с Сашкой номера. На выпускной вечер я не пришла, получив потом диплом в учебной части.

Через несколько дней после похорон мне позвонил Сашкин отец и попросил приехать в цирк. Мы пришли в кабинет художественного руководителя, который сказал, что может взять меня и одну — правда, пока только дублершей в номер. Но, может, меня заинтересует другой вариант. Четвертым в кабинете был незнакомый мне мужчина, как оказалось, главный режиссер-постановщик питерского цирка на Фонтанке.

— У нас подвис почти такой же номер, — сказал он. — Дуэт. Брат и сестра, близнецы. Лена беременна, врачи категорически запретили ей любые физические нагрузки. Кириллу срочно нужна партнерша. Мы могли бы объединить наш номер и ваш. Выбрать самое лучшее. Вы, Ника, из Петербурга, может, вам лучше было бы сейчас вернуться домой, к родным?

Я не думала, что вернуться к родным было бы для меня сейчас лучшим, но и дублершей с мутными перспективами тоже становиться не хотелось. Тем более, там, где мы должны были быть вдвоем. Мне дали время на раздумье — два дня…

— И ты согласилась? — спросил Глеб.

В своем рассказе я опустила практически все личное. Мне и об Андрее ему не особо хотелось говорить, а уж о Сашке — тем более. Поэтому сказала только, что мой партнер по номеру погиб. Просто партнер.

— А куда было деваться? У нас же не было распределения, мы сами должны были искать себе место. Почти все к моменту выпуска уже были пристроены. Конечно, можно было разослать по провинциальным циркам видео моей змеи и нашего номера на трапеции. Может быть, в каком-нибудь захудалом и согласились бы просмотреть лично. А тут все-таки знаменитый цирк. И в уже идущий номер. Конечно, согласилась.

— Ладно, Кит, — Глеб пошевелился, и я встала. — Кто в первый в душ?

— Иди ты.

Я вспомнила о вчерашнем вечере, быстро отвернулась и зашла в комнату — чтобы он не увидел моего лица. Пока Глеб принимал душ и брился, я заправила постель, собрала пляжную сумку и легла на покрывало, прислушиваясь к плеску воды. Так и тянуло встать и зайти к нему, но я постеснялась. Чего? Показаться какой-то безумной нимфоманкой? Ну, может быть, и так.

Чтобы отвлечься от нескромных мыслей, я стала думать о том, что было дальше. За тем многоточием, которое я поставила, когда Глеб спросил, кто первый пойдет в ванную.

Глава 25

Ни родители, ни сестра ничего не знали о том, что случилось. Ну да, окончила училище, получила диплом, приглашение в питерский цирк. Все отлично. Я не посвящала их в свою личную жизнь. Да она их не особо-то и интересовала. Когда мы разговаривали с мамой по телефону, ее больше беспокоило, не простужаюсь ли я, хорошо ли ем и не слишком ли опасно то, чем я занимаюсь.

Опасно, мама, еще как опасно. Но и об этом тебе тоже знать не обязательно.