Девушка из JFK

– Он остался в Штатах на месяц-другой, – ответила я. – Бизнес есть бизнес.

6

Прошло несколько дней, прежде чем я заставила себя заглянуть в сводку нью-йоркского департамента полиции. Под соответствующей датой значились двое мужчин, погибших в уличной перестрелке. Один – разыскиваемый полицией Калифорнии преступник, на чьем счету значились несколько совершенных по контракту убийств. Личность другого, белого мужчины лет сорока, установить не удалось. К моменту приезда патрульных машин он был еще жив – в отличие от первого – но позже, так и не назвав себя, скончался от полученных ран в реанимации больницы Белвью.

На этот раз никто не мешал мне плакать – ни русские таксисты, ни секьюрити аэропортов, ни стюарды или соседние пассажиры в салонах самолетов. К тому же за эти дни я кое-что осознала: отсутствие объяснений в любви еще не значит, что ее нет. Вернее, не было. Мне ужасно хотелось занавесить зеркала, одеться в черное, порвать ворот платья, сесть на пол и сидеть так семь суток, как принято у нас, когда умирает очень близкий человек. Но я не могла показать своего горя никому, даже малышу: для всего остального мира мой муж Мики Шварц, живой и здоровый, улаживал неотложные дела где-то за океаном.

Вдобавок ко всему, меня грызло чувство вины – чем дальше, тем больше. Ведь Мики попал на видеокамеры из-за моей глупости. Да, на него и без того точили зуб конкуренты, но он так долго ухитрялся оставаться незаметным, что, возможно, о нем стали уже забывать. И вот – на тебе: Лотта Вотерс, «упавшая» под поезд в непосредственном соседстве Майка Шварца, чье знакомое лицо зафиксировано затем десятками городских и дорожных камер! Лотта Вотерс – влиятельная персона всемогущей мафии! Думаю, никому и в голову не пришло, что на самом деле ее столкнул кто-то другой – да и зачем искать какого-то другого, если рядом находится известный профессиональный хитман? Немудрено, что мною не заинтересовался никто, зато охота на Мики разгорелась с новой силой, причем по горячему следу.

В общем, я была кругом виновата. Виновата без малейшей возможности что-либо исправить. Мне хотелось наказать себя побольнее, и я намеренно расчесывала рану, растравляла душу, перебирая в памяти наши последние разговоры. Я ведь не услышала от него ни слова упрека! Слегка пожурил – и всё. А я? А я в ответ на него наорала, обиделась… Тупая, тупая, тупая идиотка! Я своими руками подставила его под пули, и он безропотно принял их за меня и вместо меня!

Каждое утро, отправив малыша в школу и мило поболтав с другими мамашами, я возвращалась домой, падала на диван и принималась лить слезы, проклиная свою глупую неосторожность. Прошло несколько дней, прежде чем на размокшем от избытка влаги поле моего взгляда высветились два огненных слова: «Кэндис Дорсет». Кэндис Дорсет. Прочитав их, я встала с дивана, вымыла холодной водой свою ненавистную морду и, вытерев ее досуха раз и навсегда, включила компьютер.

Зачем мне понадобилось вернуться к тому, что закончилось вместе со смертью Мики? Желание отомстить? В какой-то степени – да. Дорсет, без сомнения, принадлежала к той же мафии, что и ее духовная сестра Лотта из Сиэтла. То, что первая гнобила цирки и зверинцы, в вторая насаждала саблезубый феминизм, не делало их разными. Даже проживая в диаметрально противоположных концах Америки и, возможно, не зная друг друга, они явно преследовали одни и те же цели, пользовались одними и теми же методами, питались из одних и тех же источников. Но главное, они топтали и уничтожали нормальных, хороших людей, таких как Фрэнк Вотерс и братья Макдейвиды. Таких, как мой Мики…

Так что – да, мне хотелось отомстить. Хотя, честно говоря, у меня не было никаких указаний на то, что соратники Лотты Вотерс как-то причастны к гибели Мики. Ну так что? Мне просто надоело винить себя. В конце концов, это не я стреляла в своего му… в своего… в своего партнера. Стрелял кто-то другой по заказу кого-то другого. Значит, и обвинять надо кого-то другого – к примеру, зловредную мафию Лотты и Кэндис. Одна из этих двух зомби уже переселилась в мир иной, зато другая еще жила, здравствовала и подличала. Само собой, для вынесения ей обвинительного приговора еще требовалось добыть доказательства, подтверждающие рассказ Тайгера Рика, но интуиция подсказывала мне, что с этим не будет проблем.

Однако, если уж совсем начистоту, главная причина моего пробуждения заключалась не в жажде мести и не в желании переложить вину со здоровой головы на больную. Главным было завещание Мики Шварца, последний абзац его последнего письма – о том, почему он счастлив. О том, что теперь ему есть кому передать свое дело, свою должность Бога, должность праведного Судьи. Видит Бог, я не напрашивалась в Боги. Не знаю, кто дернул меня за язык выпендриваться перед Мики насчет моей Божьей единственности – наверно, черт. А может, я двинулась рассудком от общения с надменной куклой Лоттой Вотерс. Но, так или иначе, эти слова прозвучали из моего рта, а значит, мне и предстояло, что называется, отвечать за базар.