Девушка по имени Йоханан Гелт

Он говорил еще что-то; я слушала вполуха, безуспешно пытаясь снова переключиться на соседей-арабов. Но было уже поздно: гремя стульями, они лениво поднимались из-за своего халяльного стола. Вот ведь чертов Клаус – помешал дослушать завязку детектива! Такое впечатление, что ребятки намечают что-то интересное. Грабеж? Контрабанда? Стрелка с конкурентами? Поди знай… Бандиты – они не только в Африке бандиты, но и в Европе и всюду, куда пролезут.

Точность стритфайтеров не уступала их аккуратности: тринадцать минут спустя наш фургон, как и обещал экскурсовод Клаус, выехал со двора. На этот раз меня как гостью посадили в кабину. Шофер по имени Клаус, как две капли воды похожий на Клауса-экскурсовода, окинул критическим взглядом мою форму одежды и покачал головой:

– Знаешь, тебе лучше выйти раньше.

– Что ты имеешь в виду?

– Высажу тебя отдельно от всех. Не возражай, мне лучше знать.

«Ладно, черт с тобой, – подумала я. – Откуда нам знать, как работают ваши симфонические оркестры». Остаток дороги мы проделали в молчании. Правда, ехали совсем недолго: минут через десять Клаус-шофер свернул к тротуару.

– Вылезай, – сказал он. – Иди направо до площади и жди там.

– Ждать? Чего?

– Увидишь.

Я спрыгнула на тротуар и сразу услышала музыку. Фургон отъехал, а я пошла направо. Площадь находилась метрах в ста пятидесяти и была слышна тем больше, чем ближе я к ней подходила. Прямо перед ней улочка слегка поворачивала, так что картинка появилась передо мной существенно позже звука – как в старых телевизорах, которые нуждались в предварительном разогреве.

На крошечной сцене посреди небольшого сквера – из тех, где молодые мамаши из соседних домов выгуливают младенцев – стоял парень в джинсах, клетчатой рубахе и широкополой шляпе и пел, подыгрывая себе на гитаре. Нехитрый набор его оборудования – микрофон на стойке, усилок и два небольших динамика – без проблем уместился бы, да, видимо, и умещался, в багажнике легкового автомобиля, в котором этот бродячий менестрель разъезжал по городам и весям.

Судя по обшарпанности динамиков, ему далеко не всегда доставалась настоящая сцена; временами наверняка приходилось довольствоваться пешеходной улицей, а то и подземным переходом, и теперь, заполучив в свое распоряжение целую площадь, артист изо всех сил старался соответствовать высокому статусу. Он пел по-немецки, так что я даже приблизительно не понимала содержания песен, но их мелодичность выгодно отличалась от лающих интонаций, которые мне порядком поднадоели за неделю пребывания в сквоте.

Публика подпевала, хлопала в такт, а кое-кто и приплясывал. Состав и объем аудитории полностью соответствовали скромному масштабу певца. Если не считать тех, кто высунулся из окон окружающих зданий, слушателей собралось человек сто, не больше: уже упомянутые мамаши с колясками, случайные прохожие, молодые парочки, домохозяйки, приостановившиеся на пять–десять минут по дороге в бакалею, пожилые завсегдатаи соседнего кафе, прервавшие по такому случаю ежедневную партию в карты. Расположившийся недалеко от сцены передвижной киоск бойко торговал горячими сосисками и пивом.

Артист энергичным аккордом завершил песню, раскланялся и тут же затянул новую. Стоявшая рядом со мной девушка улыбнулась и, что-то сказав, уставилась на меня в ожидании ответной реакции.

– Извините, не понимаю, – смущенно проговорила я по-английски.

– Туристка?

– Ага.

– Нравится? Нам тоже. Он тут часто поет.

– О чем?

Девушка пожала плечами:

– Обычная музыка-фолк. Старые песенки о прежней жизни. Новые песенки о прежней жизни. Главное, что о прежней. Это и хорошо… Подожди-ка…

Она вдруг вскинула голову, как будто расслышав что-то тревожное. Толпа колыхнулась и подалась в сторону от сцены.

– Антифа! – закричал кто-то.

– Антифа!.. Антифа!.. Антифа!.. – повторили десятки голосов.

Моя собеседница в панике рванулась куда-то вбок, но потом, видимо, спохватившись, обернулась ко мне.

– Беги! Слышишь?! Беги, скорее!

Ее заглушил нарастающий шум атаки, сложившийся из слитного нечленораздельного рева, угрожающих выкриков и безумного визга. Всё началось настолько неожиданно, что я не сразу связала происходящее с парнями, которые четверть часа тому назад сидели за моей спиной в кузове фургона. Но это были именно они: молодчики в черных кожаных куртках и черных штанах, заправленных в высокие армейские ботинки. Только теперь стало ясно, как сильно я недооценила решимость и боевую квалификацию этих фашистов. На самом деле, они совсем не походили на симфонический оркестр, сколько бы гобоев ни было свалено в их уродской марксистско-ленинско-карподкинской библиотеке.

Еще глупее с моей стороны было посмеиваться над битами и кастетами в их умелых руках… Пока я слушала парня с гитарой, они высадились где-то неподалеку, потихоньку окружили площадь, а затем, прикрыв морды черными чулками-балаклавами, по команде, с трех разных сторон набросились на собравшихся там людей. Наверно, так атакует стадо разъяренных носорогов. Сквер наполнился воплями избиваемых.