Девушка с татуировкой дракона

Они пожали друг другу руки.

Лисбет Саландер молча прислушивалась к беседе Микаэля и Мартина. Когда последний ушел, она потянулась за «Хедестадс-курирен» и пробежала глазами статью. Потом отодвинула газету, но ее содержание комментировать не стала.

А Микаэль задумался.

Гуннар Карлман родился в 1942 году, и, следовательно, в 1966‑м ему было двадцать четыре года. И он тоже находился на острове в тот день, когда исчезла Харриет.

После завтрака Микаэль усадил «ассистента-исследователя» читать полицейские протоколы по поводу исчезновения Харриет. Кроме того, он передал ей материалы частного расследования Хенрика, а также все фотографии аварии на мосту. А сам отправился к Дирку Фруде и попросил его составить контракт, согласно которому они нанимали Лисбет сотрудником сроком на месяц.

Вернувшись в дом, Блумквист обнаружил, что девушка перешла в сад и сидит, с головой погруженная в полицейские протоколы. Микаэль зашел в дом и подогрел кофе, параллельно наблюдая за ней из окна кухни. Саландер, казалось, просто перелистывала дела, уделяя каждой странице не более десяти или пятнадцати секунд. Микаэля изумило, каким образом она при таком небрежном подходе к материалам умудряется отпускать такие компетентные комментарии. Он взял с собой две чашки кофе и составил ей компанию за столиком в саду.

– Ты написал вот это об исчезновении Харриет до того, как тебе пришло в голову, что мы ищем серийного убийцу? – спросила она.

– Да. Я записывал то, что считал важным – вопросы, которые я хотел задать Хенрику Вангеру, и все прочее. Ты наверняка обратила внимание, что весь материал изложен довольно бессистемно. До сих пор я, собственно говоря, просто бродил в потемках наугад, пытаясь написать некую историю – в формате одной главы из биографии Хенрика Вангера.

– А что теперь?

– Раньше все внимание исследователей было сосредоточено на острове и на происходивших там событиях. Теперь же я уверен, что история началась в Хедестаде, на несколько часов раньше. Это меняет угол зрения.

Лисбет кивнула. Она задумалась.

– А ты просто молодец, что сообразил насчет тех снимков, – сказала она.

Микаэль поднял брови. Лисбет Саландер, казалось, не слишком склонна расточать похвалы, и он почувствовал себя крайне польщенным. С другой стороны, с журналистской точки зрения, он действительно достиг в этом деле успеха.

– Теперь тебе пора уточнить детали, – продолжала она. – Кстати, чем закончилась история с тем снимком, за которым ты охотился в Нуршё?

– Ты хочешь сказать, что не посмотрела снимки в моем компьютере?

– Еще не успела. Мне хотелось прочитать, каким образом ты рассуждал и какие сделал выводы.

Микаэль вздохнул, включил лэптоп и загрузил папку с фотографиями.

– Ты не поверишь. Посещение Нуршё оказалось успешным, но результат меня полностью разочаровал. Иными словами, ту фотографию я нашел, но толку от нее почти никакого. Та женщина, Милдред Берггрен, аккуратно вклеивала в альбом и хранила все до единой отпускные фотографии – и большие, и маленькие. Среди них была и эта, снятая на дешевой цветной пленке. За тридцать семь лет она поблекла и местами сильно пожелтела, но у Милдред в коробке из-под туфель сохранились негативы. Она отдала их мне, чтобы я отсканировал все негативы из Хедестада. Вот то, что увидела Харриет.

Он кликнул на фотографию с номером документа [Harriet/bd‑19.esp].

Лисбет поняла, почему он так расстроен. Она увидела снятую широким объективом не слишком четкую фотографию, на которой плясали клоуны на детском празднике. На заднем плане просматривался угол магазина модной мужской одежды Сундстрёма. На тротуаре, тоже в отдалении, стояли человек десять, между клоунами и капотом движущегося грузовика.

– Я полагаю, что она смотрела вот на этого человека. Во-первых, потому, что использовал методику триангуляции, с учетом угла поворота ее лица – я точно изобразил этот перекресток. А во-вторых, потому, что только этот человек, похоже, смотрит прямо в объектив. То есть он смотрит на Харриет.

Лисбет увидела нечеткую фигуру, стоящую чуть позади зрителей, возле самого угла поперечной улицы. На нем (или на ней) была темная стеганая куртка с красными вставками на плечах и темные брюки, возможно, джинсы. Микаэль увеличил фотографию так, что верхняя часть фигуры – выше талии – заполнила весь экран. Изображение сразу стало еще более расплывчатым.

– Это мужчина. Рост примерно метр восемьдесят, телосложение обычное. У него средней длины русые волосы, бороды нет. Но различить черты лица невозможно, равно как и прикинуть возраст – он может колебаться от подросткового до среднего.

– С фотографией можно поработать…

– Я пробовал. Даже посылал ее Кристеру Мальму из «Миллениума», а ему в этом деле нет равных.

Микаэль кликнул на другую фотографию.

– Вот самый лучший вариант из тех, что удалось получить. Но снимок сделан очень примитивной фотокамерой и на слишком большом расстоянии.

– А ты кому-нибудь его показывал? Люди могут узнать его по осанке…

– Я показывал снимок Дирку Фруде. Он понятия не имеет, кто это может быть.