Девушка в красном платке

В понедельник утром Элиан, как обычно, пошла в сад проверить пчел и собрать продукты, требующиеся мадам Буан для сегодняшнего меню. Верхние рамки в каждом улье были полны летнего меда, запечатанного в аккуратные восковые ячейки. На этой неделе она соберет мед последний раз, чтобы у пчел осталось достаточно корма на предстоящую зиму. Если та будет хоть частично такой же суровой, как предыдущая, им понадобится побольше запасов, особенно теперь, когда отложить сколько-то сахара так трудно из-за продовольственных карточек.

Ставя рамки обратно на место, она услышала, как открываются ворота, а, обернувшись, увидела графа.

– Бонжур, месье.

– Бонжур, Элиан. Как сегодня твои подопечные?

– Великолепно, месье, спасибо. Семьи сильно поредели в прошлую зиму, но они выжили и теперь снова разрослись.

Он наклонился чуть ниже, опираясь на свою трость, чтобы рассмотреть пчелу, которая только что опустилась на леток и деловито исполняла свой танец, сообщающий остальным, где найти лучшие источники нектара.

– Меня не перестает восхищать то, как они это делают. – Граф выпрямился и улыбнулся Элиан. – Они такие умные, работают сообща, и при этом у каждой собственная роль, которая помогает процветать всей семье.

Жестом подзывая Элиан, он немного отошел от ульев, чтобы не стоять на пути у пчел и не волновать их.

– Покажи мне, что ты растишь на этой грядке, – попросил он.

Она стала проводить в саду больше времени с тех пор, как ушел садовник. Он вступил в войска незадолго до подписания перемирия и, насколько было известно, стал одним из тысяч плененных французских солдат, отправленных в рабочие лагеря в Германии.

Элиан начала показывать урожай кабачков, фасоли и помидоров, но граф, кажется, не обращал внимания. Она замолчала. Все еще глядя на аккуратно взрыхленные грядки, словно бы занятый созерцанием овощей, он тихо спросил:

– Элиан, готова ли ты будешь, как эта пчела, помочь своим ближним?

Следуя его примеру, она тоже продолжила смотреть на сад, будто бы изучая посадки.

– Бьян сюр, месье, – мягко сказала она в ответ.

– Я не хочу подвергать тебя опасности. Поэтому все, о чем я попрошу, – это выполнить что-то вроде танца, чтобы передать сообщение другим. Тебе не нужно знать, кто они или где они. Когда я подам тебе знак, ты просто наденешь этот платок… – Он вынул из кармана сложенный квадрат красного шелка с богатым узором. – А потом возьмешь свою корзинку и выйдешь на небольшую прогулку за стенами сада. Важно, чтобы на тебе был платок и чтобы ты шла по часовой стрелке: это части танца, которые передают сообщение. Ты готова на это?

Элиан посмотрела на протянутый яркий платок. Потом молча взяла его и убрала в карман передника.

– Но, месье, – прошептала она, – это слишком дорогой платок для такой девушки, как я. Шелк такого качества и с таким затейливым узором… Разве люди не подумают, что это немного странно?

– Он принадлежал моей матери. Но я хочу, чтобы ты начала часто носить его, и если кто-то тебя о нем спросит, можешь сказать, что это подарок от твоей сестры из Парижа. Она имеет доступ к таким вещам, и люди поверят. А если на прогулке тебя остановит один из наших «гостей», скажи, что ищешь какие-нибудь полевые цветы, которые вы с матерью используете в своих снадобьях.

– Очень хорошо, месье. Но как я узнаю, когда выходить на прогулку?

– Сегодня утром я буду в библиотеке, как обычно. Как я понял, у наших «гостей» важное совещание в мэрии, на котором обязаны присутствовать все. Когда путь будет свободен, я приду на кухню и попрошу мадам Буан приготовить мне мятный отвар. Это будет время станцевать твой танец и, как пчелке, передать сообщение.

– Поняла, – сказала она почти шепотом, но граф ясно ее услышал.

– Спасибо, Элиан. – Он снова указал на грядку с овощами, как будто их разговор все время шел о них, а затем неторопливой походкой отправился обратно в шато.

Собирая ингредиенты, нужные мадам Буан, Элиан специально не сорвала мяту.

* * *

Тем утром немецкие солдаты в Шато Бельвю вели себя как обычно: курьер на мотоцикле неспешно отправился доставить документы генералу; пара солдат промаршировала мимо кухонного окна сменить патрульных на пропускном пункте на мосту в Кульяке; у главного входа остановился военный фургон.

– Еще двое вселяются, – проворчала мадам Буан с досадой, пока они с Элиан заправляли дополнительные кровати в комнате наверху. – Если так пойдет и дальше, скоро будем как селедки в бочке.

Открылась дверь соседней комнаты, и они услышали треск радио и немецкую речь. Там установили систему для радиосвязи, и Элиан вдруг поняла, что она находится прямо над библиотекой, где граф теперь проводил так много времени.

Обер-лейтенант Фарбер постучал в открытую дверь спальни.

– Мадам, нет никакой срочности. Новоприбывшим велели пока оставить сумки в коридоре, потому что сейчас есть другие дела. Если вы подготовите комнату к обеду, будет хорошо. И днем не нужно ничего готовить, мы отдадим новые распоряжения.