Девушка встречает парня

У них екало сердце? – сказала я. – Все время казалось, будто они под водой? Они чувствовали себя омытыми светом? Они бродили, не зная, что с собой поделать?

Да, – сказала Робин. – Все это и многое другое.

Есть и другое? – сказала я. – Вот это да!

Образно говоря, – сказала Робин. – Назначили день свадьбы. Пришла вся деревня. Не только деревня, но и все хорошие семьи острова пришли. И некоторые с других дальних островов. И с материка. Пригласили несколько богов, и многие действительно пообещали прийти. А Ифис очень мучилась, потому что не могла себе представить…

Что она не могла себе представить? – сказала я.

Она не могла себе представить, как будет это делать, – сказала Робин.

Что ты имеешь в виду? – сказала я.

Она встала в поле подальше от деревни, чтобы никто не услышал, кроме разве что коз или коров, и закричала в небо, закричала в пустоту – Изиде, всем богам: зачем вы со мной так поступили? Вы мудачье. Вы приколисты. Посмотрите, что теперь произошло. В смысле, посмотрите вон на ту корову. Какой смысл давать ей корову вместо быка? Я не могу стать парнем для своей девушки! Я не умею! Лучше бы мне никогда не рождаться! Вы сделали меня неправильной! Лучше бы меня убили при рождении! Ничего мне уже не поможет!

Но, возможно, ее девушке, как ее там, Ианте, как раз и нужна девушка, – сказала я. – Ифис – явно тот самый тип парня-девушки или девушки-парня, который она обожает.

Ну да, согласна, – сказала Робин. – Это спорный вопрос. Но в оригинальной версии этого нет. В оригинале Ифис стоит и кричит на богов. Даже если бы здесь был Дедал, – кричала Ифис, – а он величайший изобретатель на свете, который умеет перелетать через море, как птица, хотя он всего-навсего человек! Но даже он не сумел бы изобрести ничего такого, чтобы уладить все между мною и Иантой. В смысле, ты, Изида, добрая и сказала моей матери, что все будет хорошо, но что же теперь? Теперь я должна жениться, и завтра я стану посмешищем для всей деревни, а все из-за тебя. Придут Юнона и Гименей. Мы станем посмешищем и для небес. Как я могу жениться на своей девушке у них на глазах, на глазах у отца, на глазах у всех? Но и это еще не все. Это еще не все. Я никогда, никогда в жизни не смогу удовлетворить свою девушку. Она станет моей, но никогда не будет по-настоящему моей. Это все равно что стоять посреди ручья, умирая от жажды, с полной пригоршней воды, которую не можешь выпить!

Почему она не может выпить? – сказала я.

Робин пожала плечами.

Просто так она думает в этот момент рассказа, – говорит она. – Она молодая. Ей страшно. Она еще не знает, что все будет хорошо. Ей всего двенадцать. Тогда это был брачный возраст – двенадцать лет. Я тоже была в ужасе, когда мне было двенадцать, и хотела жениться на другой девочке. (На ком ты хотела жениться? – сказала я. Джэнис Маклин, – сказала Робин, – из Кинмайлиза. Она была очень эффектная. У нее был пони.) Двенадцать или тринадцать – в ужасе. Легко можно решить, что это ошибка, что ты – ошибка. Когда все и вся, кого ты знаешь, говорят тебе, что у тебя неправильная фигура, легко поверить, что у тебя неправильная фигура. И еще не забывай, что историю Ифис придумал мужчина. Ну, я говорю «мужчина», хотя Овидий очень гибок, если сравнивать с другими авторами, гораздо гибче большинства. В отличие от большинства, он знает, что у воображения нет гендера. Овидий очень хороший. Он чтит все виды любви. Все виды историй. Но в этой истории, ну в общем, он остается римлянином, циклится на том, чего у девушек нет под тогами, и сам не может себе представить, как девушки могли бы без этого обойтись.

Я мельком заглянула под одеяло.

Не вижу и не чувствую, что мне чего-то не хватает, – сказала я.

Ах, как я люблю Ифис, – сказала Робин. – Просто обожаю. Погляди на нее. Ее нарядили мальчиком, чтобы спасти ей жизнь. А она стоит в поле и возмущается тем, как все устроено. Ради любви она готова на что угодно. Она бы рискнула полностью изменить свою суть.

Что произойдет дальше? – сказала я.

А ты как думаешь? – сказала Робин.

Ну, ей понадобится помощь. От отца никакой пользы, ведь он даже не знает, что его сын – девочка. Не больно-то наблюдательный. А Ианта думает, что все мальчики такие, как Ифис. Ианта просто счастлива, что выходит замуж. Но и она не захочет унижения, ведь над ними будет смеяться вся деревня. Ей тоже только двенадцать. Так что Ифис не может пойти и попросить ее о помощи. Короче… либо мать, либо богиня.

В точку, – сказала Робин. – И пошла мать переговорить с богиней по-своему.

Это одна из причин, почему Мидж такая обиженная, – сказала я.

Кто еще такая? – сказала Робин.

Имоджен. Ей пришлось все делать за мать, когда она ушла, – сказала я. – Возможно, потому она и такая худая. Ты заметила, какая она худая?

Ага, – сказала Робин.

Мне никогда ничего не приходилось делать, – сказала я. – Мне повезло. Я родилась без мифов. Я выросла без мифов.

Нет, никто не растет без мифов, – сказала Робин. – Важно то, что мы делаем с мифами, когда вырастаем.