Девушка встречает парня

Это было так захватывающе – вначале не знать, кто такая Робин, а потом выяснить. Я обнаружила, что серую зону назвали неверно: на самом деле, серая зона заключает в себе целый спектр других цветов, новых для глаза. Робин была развязная, как девушка. Она краснела, как парень. Она была жесткая, как девушка. Она была нежная, как парень. Она была накачанная, как девушка. Она была изящная, как парень. Она была смелая, интересная и грубая, как девушка. Она была смазливая, хрупкая и изящная, как парень. Она кружила головы парням, как девушка. Она кружила головы девушкам, как парень. Она занималась любовью, как парень. Она занималась любовью, как девушка. Она была такой по-девичьи мальчишеской и по-мальчишески девичьей, что мне хотелось объездить весь свет, вырезая на каждом дереве наши имена. Просто я никогда не встречала никого настолько подходящего. Порой это так сильно меня шокировало, что я теряла дар речи. Порой, когда я смотрела на нее, мне приходилось отводить взгляд. Она уже была важна для меня как никто другой. Я уже боялась, что она уйдет. Я привыкла к тому, что у меня забирали людей. Я привыкла к переменам, которые случались как гром средь ясного голубого неба. То есть голубого по-старому. Голубого цвета из старого спектра.

Мой дедушка всегда так говорил: кто бы мог подумать, – сказала я ей. – Они умерли, дедушка с бабушкой. Утонули. Раньше это был их дом.

Расскажи о них, – сказала она.

Сначала ты расскажи о себе, – сказала я. – Давай. Рассказ о твоей жизни.

Хорошо, – сказала она. – Но ты первая.

Если написать рассказ о моей жизни, – сказала я, – то начинался бы он так: Перед тем как уйти, мать подарила мне компас. Но когда я заплыла очень далеко, потерялась в море и попробовала им воспользоваться, оказалось, что компас не работает. Потому я попробовала другой компас, который подарил отец, перед тем как уйти. Но этот компас тоже был сломан.

Поэтому ты окинула взглядом морскую пучину, – сказала Робин, – и решила сама для себя, благо ночь была ясная и светили звезды, с какой стороны север, а с какой стороны юг, с какой стороны восток, а с какой стороны запад. Да?

Да, – сказала я.

И потом повторила:

Да

А теперь хочешь узнать мою историю? – сказала она.

Хочу, – сказала я.

Она начинается в тот день, когда я спустилась со стремянки после интервенционистского акта художественного протеста, обернулась и увидела самого прекрасного человека, которого видела в жизни. С этой минуты я вернулась домой. Словно до этой минуты я пыталась плыть против течения и все мне было не по нутру. Потом мы с этим человеком поженились и жили вместе долго и счастливо, хотя это и невозможно – как в рассказе, так вообще-то и в жизни. Но нам удалось. В этом суть. Вот так. Вот и все.

Что это за рассказ? – сказала я.

Очень сомнительный, – сказала она.

Звучит немного легковесно, если сравнивать с другими рассказами, – сказала я.

Если хочешь, я могу побыть тяжеловесной, – сказала она. – Как тебе немного тяжеловесности? Или ты предпочитаешь что-нибудь полегче? Выбирай сама.

Потом она крепко меня обняла.

Кто бы мог подумать, – сказала она.

А ты очень умелая, – сказала я.

Ты тоже не промах, – сказала она.

* * *

Мы проснулись. Было светло. Полтретьего ночи. Мы встали и открыли окно, облокотились вместе на подоконник и смотрели, как просыпается жизнь, и, пока птицы пытались перекричать друг друга, чтобы их услышали, прежде чем их заглушит привычный шум дня, она рассказала мне историю Ифис.