Девушка за спиной

Он молчал. И я, в принципе, тоже молчал.

Мы держали по стаканчику виски в руках. Лед почти растаял. Он достал телефон. Я увидел, что он удаляет её номер.

– У кого же я это читал? – вспоминал я. – В романе муж так убивается по жене, что воскрешает её. И трагедия оборачивается кошмаром.

– Глупо, – сказал он. – Но кто бы сделал иначе?

Она умерла в прошлом году от рака. Ушла за месяц.

Я тогда получил язву. Потому что нельзя было, чтобы он пил один. Мы по очереди сидели у него. Пока он не остановился.

– Удар, – соглашаясь, повторил я.

– Метро, – сказал он и допил виски. Звонко разгрыз лед. – Минут десять до закрытия, пустой вагон. Только я и она. Смотрю и думаю – призрак или нет.

– Я тебя понимаю, – сказал я.

– Ладно, проехали, – сказал он.

– Еще по виски?

– Не стóит. – Он передвинул ногой стоящий на полу стаканчик подальше от меня.

Я старался не подавать вида, но был рад. Первый раз за последнее время он не захотел повторить. Так и сказал ему.

Он поморщился.

– С повторами завязал.

Я понял, что он выздоравливает.

Сирена из Ульяновска

Я смотрел на нее и силился понять – как же так?

Нос уточкой, щиколотки толстые, рост метр с кепкой, а взгляд не оторвать. И друг тоже глаз с нее не сводил. Глазел и заодно подсматривал – разглядываю ли я её с таким же вниманием, что и он.

Был вечер. Была дача. И были мы – три друга и девушка одного из нас.

Сергей, кому принадлежала дача, заваривал чай. Она резала пирог. Свой, домашний, разумеется яблочный. Мы сидели в беседке, бездельничая на правах гостей.

– Что скажешь? – спросил Никита.

Не уточняя, о чем. Но так легко было понять.

– Годится, – сказал я. – К зиме женится.

– А если нет?

– Значит, дурак.

Мы посмотрели, как он встал сзади нее, обнял и прижался щекой к её щеке – словно кошка, трущаяся о хозяйскую ногу.

– Не дурак, – сказал Никита.

Я кивнул и вытянул ноги, устраиваясь поудобнее.

– Ты женат, – сказал он. – Этот скоро женится. А я был женат. Понимаешь, о чем я?

– И о чем? – спросил я. – Хочешь – так женись.

Он фыркнул.

– Если это протест против брака, то зачем? Ты мою позицию знаешь.

Роман с девушкой вернулись к нам.

– Ну что? – спросила она. – Не скучали?

Никита посмотрел на нее.

– Вот скажите, каждая девушка хочет замуж?

Она засмеялась.

– Да я серьезно, – чуть не обиделся он.

– А мужчина? – спросила она. – Каждый мужчина хочет жениться?

– Каждый мужчина хочет семью, – сказал Никита.

Я заинтересовался. Захотелось поспорить – слишком много времени прошло в ничегонеделании.

– В чем разница?

Никита отмахнулся. Просто-таки с раздражением.

– Подожди. Не лезь.

Я подумал, надо ли мне на него обидеться, но решил, что пока не стоит.

– Так в чем разница? – спросила она.

– Хотите, я на примере объясню?

– Хочу.

Роман разлил по чашкам чай. Черный, крепкий, с мятой. Он пахнул так, как пахнет только чай, заваренный на даче.

– Допустим, я познакомился с девушкой.

Она в деланном изумлении открыла рот, подняла брови.

– Что не так?

– Что правда? Так бывает?

Мы засмеялись. Он тоже, потом она. Я сказал себе: «Этим она его и взяла. Если женщина тобой восхищается и одновременно вышучивает – шансов нет. Ты ее. Если она, конечно, умна и заботлива. Как эта».

– Познакомился я с девушкой, – повторил Никита. – И я понимаю, уже со второго свидания, что я это не я. Я – это потенциальный муж. Что она именно так на меня смотрит. Оценивая.

– И что плохого? – спросил я.

Думая, что он опять разозлится. Но вероятно вопрос был подходящий.

– Плохого? – Никита повернулся ко мне. – Ничего. Но дело в том, что я – это я, а не машина в автосалоне. А меня тестируют: как себя веду, лежит ли у меня грязная посуда в мойке или нет, есть ли у меня квартира. И меня это бесит. – Он схватил кружку. Чай был горячим, но он словно не замечал. Глотал с видимым удовольствием.

– У тебя постродовая травма, – сказал Роман. – Неудачный брак и страх, что это повторится.

Девушка взяла и погладила друга по коленке. Очень заботливо, нежно. Точно мама, утешающая разбившего коленку сынишку. Он ничего не сказал, но было видно, как ему приятно ее прикосновение.

«Что она с ними делает? – думал я. – Точно сирена. Они вязнут в ее паутине, с первых минут».

– Вы ее любили? – спросила она. – А она?

– И она, – сказал Никита. – Очень любила. Пока всё не кончилось.

Я это слышал многократно. Сначала сопереживал. Потом пропускал мимо ушей. Сейчас не переносил на дух.

Каждый раз одно и то же. Его страх, что в следующий раз все будет точно так же. Желание услышать, что это не так.

– Просто вы выросли, – сказал я, смотря перед собой.

Там была береза. Я люблю сосны, но берёзы делают меня сентиментальным.

– Вы выросли из прежних отношений, а новые построить не смогли.

Никита молчал. Потому что знал, что я прав. Мы сто раз обсуждали это. История болезни была описана детально и точно.

– Почему вы злой? – спросила она.

Я подумал, как лучше ответить. И сказал:

– Лекарства обычно горькие.

Встал, пошел к березе. Потому что захотелось выйти из разговора, в котором я знал наперед почти все реплики. Услышал, что кто-то идет за мной.

– Я оставил их, пусть Даша его успокоит, – произнес за моей спиной Роман.