Читаем Девушка за спиной полностью

– Да, – сказала официантка, ставя на стол новые чашки кофе.

– Торо – это башня?

– Стол.

Я удивился, потому что не ожидал.

– Простите за этот вопрос. Это имеет какое-то отношение к вашей работе?

– Нет. – И ушла.

Она положила телефон на стол, экраном вниз.

– Я посмотрела. Сказать?

Я кивнул.

– Из-за стола и ложа.

– Я не понимаю.

– Старая римская поговорка. О поводе сожительства.

И я вдруг понял, почему все первые свидания с людьми, кого ты увидел на сайте знакомств, происходят в кафе или ресторанах. Из-за стола и ложа. Одно немыслимо без другого.


– Он был очень культурный. Начитанный.

И вдруг она расхохоталась, до слез. Я не понимал и ждал, когда она объяснит.

– Мы говорили об искусстве, о красоте в отношениях и силе слов. Потом он пригласил меня на первое свидание. Я приехала раньше. Он через минуту. Я его увидела, поняла, что это он. Разглядываю – и вижу, что у него в руках книга. Подошел ближе – «Темные аллеи» Бунина.

Тут захохотал я.

– Он ведь на машине приехал, как и ты?

– Да!

Мы утирали слезы.

– Книгу на стол названием вверх положил?

– Да! И повернул ее так, чтобы я могла прочесть.

– Уххх, – сказал я. – Вот это мужчина. А дальше?

Она пожала плечами, всё еще веселясь, но уже было непонятно, над ним или теперь над собой.

– Поужинали. Мне пора домой, ребенка укладывать. Так ему и сказала.

– И что?

Я понимал, что должен быть яркий финальный аккорд. Мужчины с томиком Бунина на первом свидании просто так не сдаются.

– Он говорит: поехали в отель? Я, может, и поехала в отель, если бы…

Я вытащил из сумки Мураками, которого этим утром начал читать. Открыл там, где лежала закладка, и прочел ей:

– «Она меня включила».

– Вот! – сказала она. – Именно. Если бы он меня включил. Он расплатился, мы вышли на улицу. Он говорит: я не мог тебя обидеть, женщины обижаются, если не зовешь их после ужина в отель.

– Если женщина в юбке, значит, ноги гладкие. А если ноги гладкие – будет обидно, что зря.

– Ага. – Она снова рассмеялась.

И тут ей позвонили. Сразу сдув с лица беззаботность.

– Да, конечно. Скоро буду. – Закончила разговор и допила свой кофе одним глотком.

– Всё хорошо?

– Всё хорошо. Но пора. Я побегу, ладно?

Я ее снова поцеловал, щека была уже теплой.

– Пиши, – сказали мы одновременно и рассмеялись.

Пришла официантка, я попросил счет. Расплатился. До метро было рукой подать, поэтому я не стал убирать Мураками в сумку. Взял его в руку и пошел по расширившейся Маросейке вниз, в сторону памятника героям Плевны. Прошел по длинному переходу с затянувшимся ремонтом. Спустился по эскалатору. Вагон был полупустым, несмотря на будний день. Девушка напротив меня увидела книгу и начала ее разглядывать. Я держал томик так, чтобы она смогла прочитать название.

На руке у нее была татуировка, прямо на запястье. Стая ласточек, летящих к пальцам.

Она поймала мой взгляд и повернула руку так, чтобы мне было лучше видно. Я подумал, что если бы был один, мог с ней познакомиться. И мы бы наверняка присели в кафе и весело говорили бы о самой милой чепухе. Такой типичный сентябрьский разговор.

Я открыл книгу и начал читать дальше. С того места, где остановился.

«Любое chemistry когда-нибудь улетучивается?»

Снова закрыл и задумался.

Котик со стразами

– Котя…

Он так мастерски спародировал ее интонации, что я чуть не зааплодировал.

– Котя… Ты меня больше не хочешь?

Странное дело. Живут люди вместе и живут. Когда-то познакомились, потом поужинали, потом она осталась. Затем осталась еще и еще раз, и в итоге переехала. А вместе с ней – пузырьки, флакончики, трусики, кофточки, тапочки, кастрюльки, рамочки. Выгнать ее нельзя. Жениться не хочется. Есть женщины для семьи, есть для коротких встреч, может быть, всего для одной. Есть такие, от которых сходишь с ума, и не факт, что когда-нибудь это пройдет.

А есть такие, с кем не знаешь что делать. И хорошая, и симпатичная, и домашняя. Но не твоя. Спросишь себя – как, зачем? И не можешь ответить. Особенно если она тебя любит. Или хотя бы думает, что любит. И тебе ее жалко, потому что выясняется, что кроме тебя у нее ничего хорошего в жизни не было. Сиди потом и думай – как быть.

– Значит, котя? – переспросил я.

Сережа поморщился. Затем усмехнулся:

– Это не исправить. Она с Селигера, там это вековые традиции, наверное. Котя, зая, пусечка…

Тут он покраснел. И я тоже, потому что надул щеки, чтобы не расхохотаться.

Сто килограммов, черный джип.

И «пусечка».

Сережа не выдержал и засмеялся первым.

– У меня был случай, – сказал я, стараясь обрести серьезность. – Друг прислал эсэмэску. Кто, не скажу, да ты и сам догадаешься. Я прочел и, честно говоря, удивился.

Ему снова был смешно. Он вообще был смешливым.

– «Целую славную писечку. Гав-гав».

Вероятно, это был очень веселый день. Мы хохотали ежеминутно.

– Перезванивает сразу: «Я тебе по ошибке отправил эсэмэску…» – «Я не читал». – «Здóрово, сотри сразу».

– Пусечка, – сказал Сережа. – Не «писечка».

Мы снова загоготали. Он вытирал слезы и вдруг сказал:

Перейти на страницу:

Все книги серии Легенда русского Интернета

Бродячая женщина
Бродячая женщина

Книга о путешествиях в самом широком смысле слова – от поездок по миру до трипов внутри себя и странствий во времени. Когда ты в пути, имеет смысл знать: ты едешь, потому что хочешь оказаться в другом месте, или сбежать откудато, или у тебя просто нет дома. Но можно и не сосредоточиваться на этой интересной, но бесполезной информации, потому что главное тут – не вы. Главное – двигаться.Движение даёт массу бонусов. За плавающих и путешествующих все молятся, у них нет пищевых ограничений во время поста, и путники не обязаны быть адекватными окружающей действительности – они же не местные. Вы идёте и глазеете, а беспокоится пусть окружающий мир: оставшиеся дома, преследователи и те, кто хочет вам понравиться, чтобы получить ваши деньги. Волнующая безответственность будет длиться ровно столько, сколько вы способны идти и пока не опустеет кредитка. Сразу после этого вы окажетесь в худшем положении, чем любой сверстник, сидевший на одном месте: он все эти годы копил ресурсы, а вы только тратили. В таком случае можно просто вернуться домой, и по странной несправедливости вам обрадуются больше, чем тому, кто ежедневно приходил с работы. Но это, конечно, если у вас был дом.

Марта Кетро

Современная русская и зарубежная проза
Дикий барин
Дикий барин

«Если бы мне дали книгу с таким автором на обложке, я бы сразу понял, что это мистификация. К чему Джон? Каким образом у этого Джона может быть фамилия Шемякин?! Нелепица какая-то. Если бы мне сказали, что в жилах автора причудливо смешалась бурная кровь камчадалов и шотландцев, уральских староверов, немцев и маньчжур, я бы утвердился во мнении, что это очевидный фейк.Если бы я узнал, что автор, историк по образованию, учился также в духовной семинарии, зачем-то год ходил на танкере в Тихом океане, уверяя команду, что он первоклассный кок, работал приемщиком стеклотары, заместителем главы администрации города Самары, а в результате стал производителем систем очистки нефтепродуктов, торговцем виски и отцом многочисленного семейства, я бы сразу заявил, что столь зигзагообразной судьбы не бывает. А если даже и бывает, то за пределами больничных стен смотрится диковато.Да и пусть. Короткие истории безумия обо мне самом и моем обширном семействе от этого хуже не станут. Даже напротив. Читайте их с чувством заслуженного превосходства – вас это чувство никогда не подводило, не подведет и теперь».Джон ШемякинДжон Шемякин – знаменитый российский блогер, на страницу которого в Фейсбуке подписано более 50 000 человек, тонкий и остроумный интеллектуал, автор восхитительных автобиографических баек, неизменно вызывающих фурор в Рунете и интенсивно расходящихся на афоризмы.

Джон Александрович Шемякин

Юмористическая проза
Искусство любовной войны
Искусство любовной войны

Эта книга для тех, кто всю жизнь держит в уме песенку «Агаты Кристи» «Я на войне, как на тебе, а на тебе, как на войне». Не подростки, а вполне зрелые и даже несколько перезревшие люди думают о любви в военной терминологии: захват территорий, удержание позиций, сопротивление противника и безоговорочная капитуляция. Почему-то эти люди всегда проигрывают.Ветеранам гендерного фронта, с распухшим самолюбием, с ампутированной способностью к близости, с переломанной психикой и разбитым сердцем, посвящается эта книга. Кроме того, она пригодится тем, кто и не думал воевать, но однажды увидел, как на его любовное ложе, сотканное из цветов, надвигается танк, и ведёт его не кто-нибудь, а самый близкий человек.После того как переговоры окажутся безуспешными, укрытия — разрушенными, когда выберете, драться вам, бежать или сдаться, когда после всего вы оба поймете, что победителей нет, вас будет мучить только один вопрос: что это было?! Возможно, здесь есть ответ. Хотя не исключено, что вы вписали новую главу в «Искусство любовной войны», потому что способы, которыми любящие люди мучают друг друга, неисчерпаемы.

Марта Кетро

Проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Образование и наука / Эссе / Семейная психология

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее