Девушки

— Считаешь, касатка, не думала об этом? Хотела зарыть, да побоялась: а вдруг свиньи придут и отроют… «Сколько, спрашиваю, возьмешь?» — «Вот два ведра этих и с верхом», — и показывает на конное ведро. Я как глянула на ведро, так и скрючилась. Но делать нечего, насыпала я из мешка два ведра и отдала ему. Мешок стал почти наполовину легче. Поехали. Не проехали и десяти верст, как что-то в машине хлоп, как из ружья. Шофер остановил машину, выпрыгнул из своей будки. Ходит кругом да головой качает. А мы сидим на клади и ждем — вот исправит, и поедем. Вдруг он, миленькие, как заорет на нас: «Эй вы, толстозадые, слезайте и забирайте свою картошку к чертовой матери!» Ну, мы, конечно, слезли и забрали картошку, ждем, молчим. А он стал ругаться еще больше. «Чтобы провалиться вам с картошкой! Навязались, черти криворотые, на мою голову! Подвези да подвези… Вот и подвез. Эй, мать честная, машина на самой пояснице хрястнула! Что я теперь стану делать в лесу? Она, дьяволы, не телега, не возьмешь ее за оглобли. А все из-за вашей спекулянтской картошки! Теперь в этом лесу из-за вас неделю просижу!» Бабы стали волноваться, заохали, стали требовать деньги и картошку с него. Я — свои два ведра, что взял за провоз. Шофер как бросится на нас с ключом железным. «Это вот вы, мокрохвостые, видели? Сейчас я вам всем пообломаю курьи башки! Забирайте свою картошку — и марш от меня, чтобы я не видел вас!» Бабы струхнули, да и я. Лес ведь, миленькие, страшно… Ну, нечего делать, забрали бабы мешки, взвалили их на себя и пошли по пыльной дороге. Поплелась и я за ними. Лучше бы я полмешка картошки на дороге бросила, а не ему, мошеннику! Не прошли мы и двух верст, а он и катит. Мы обрадовались, остановились. «Теперь посадит», — подумала я. Проехал. Бабы за ним; закричали. Остановился, спрашивает: «Что надо, красотки?» — «Подвези!» — говорим. «Подвезу, ежели заплатите». — «Да мы уже уплатили тебе, — закричали в один голос. — Ты что же, обобрать хочешь нас?» Шофер заржал во все горло и пустил машину.

— Так и добрались пешочком до станции? — спросила Тарутина.

Бабушка всполошилась, ответила:

— Да нет, милая, мир не без добрых людей. Вдруг слышим — гудёт за поворотом, за деревьями. Обрадовались. Сошли с шоссе и ждем. Машина. Мы замахали руками. Шофер, поравнявшись с нами, остановился, выскочил из кабины и крикнул: «Эй, Филатов, эти! Помоги гражданочкам погрузиться!» Показался милиционер. «Сейчас! Это мы мигом поможем!» — ответил он и выпрыгнул. Не успели мы, милая красавица, оглянуться как наши мешки очутились в машине. «Садитесь», — пригласил ласково шофер, а мы стоим и думаем: «А что же о цене-то за подвоз не говорит?» Одна бойкая бабочка спросила: «А сколько мне платить придется? Может, и вся моя картошка не стоит провоза?» — «Что вы, гражданочка, — проговорил с обидой шофер, с такой, милая, обидой, что его щеки стали ярче кумача, — ничего не возьму с вас. Да и наш председатель колхоза, уезжая в район на лошади, так распорядился. Садитесь». А когда мы, милая, забрались на машину, он загадочно сказал: «Вы гражданочки, уже заплатили за подвоз. Не тужите и вы, бабушка, — взглянув на меня, улыбнулся шофер, — мы жулика этого поймаем. А на председателя нашего не сердитесь за то, что он пошутил над вами и не взял с собой. У него, бабушка, мысль была… и вы ее скоро узнаете. Он сел в кабину, и мы покатили. Въехали, милая, в село. Милиционер крикнул: «Алехин, у сельпо наша машина! Это не иначе как Потапов!» Алехин не ответил, а прямо крутанул машину к крыльцу. Он вышел из кабины и направился в сельпо. Милиционер за ним. Слезли и мы. Бабочки решили чайку попить, прошли в чайную. Вошла и я с ними. Гляжу, милая, наш грабитель-то сидит за столом и водочкой накаляется. Это он на наши денежки-то. Увидав нас, он даже поперхнулся, вскочил, картуз нахлобучил — и к двери. «Потапов, — обратился к нему милиционер, — мне надо поговорить с вами». — «Выйдемте, товарищ дорогой, тогда на улицу», — предложил разбойник. «Нет, миляга, я на улицу не пойду, а будем здесь говорить, — отрезал милиционер. — Говори, сколько получил с гражданок вот этих. Верните им сей момент и деньги и натуру!»

— И вернул? — спросили хором женщины.

— Вернул, милые. Да еще с каким, милые, почтением-то. А милиционеру сказал, что он просто пошутил над гражданочками. «Я только что хотел вернуться за ними и посадить, да вот вы опередили меня». — «Ишь ты, — рассмеялся милиционер, — а мы этого и не знали! Ну, вы об этом расскажете там, где следует». Да, трудновато бы, милые, досталась картошка, ежели бы… Теперь проучат этого разбойника.