Девушки сирени

Неужели косметика? Фюрер бы не одобрил.

Я встала.

– Нет, но, если доктор свободна, я бы хотела попасть на прием.

Секретарь передала мне планшет с анкетой из множества пунктов.

– Вы пока заполняйте, а я узнаю.

Любят все-таки немцы бумажную работу.

Я вписала в анкету свое настоящее имя и вымышленный адрес из соседнего Плёне. Пальцы дрожали и получилось малочитаемо.

Чего волноваться? Война давно закончилась. Гитлер сдох. Что мне может сделать Герта?

Я сидела, ждала и слушала музыку. Кажется, это был Чайковский. Спокойнее от его музыки мне не стало.

В кабинет вошла последняя пациентка, и я осталась в приемной одна.

– Доктор примет вас, как только освободится. Я скоро ухожу, – сообщила секретарь. – Не могли бы вы дать мне вашу анкету?

– Да, конечно.

Значит, мы здесь останемся с ней вдвоем? Может, лучше уйти?

Я подошла к деревянной вешалке в углу приемной, чтобы повесить свое пальто. На вешалке висел один-единственный белый халат с биркой на нагрудном кармане.

ДОКТОР ОБЕРХОЙЗЕР.

У меня мурашки пробежали по всему телу. Так странно было видеть ее имя в напечатанном виде. В Равенсбрюке весь персонал лагеря был озабочен тем, чтобы никто не узнал их имен. Хотя мы, конечно, прекрасно их знали.

Секретарь встала и протерла свой стол. Собралась уходить.

Может, и мне уйти? Если уйду, никто не узнает, что я здесь была. А Кэролайн подошлет к ней кого-нибудь еще.

Последняя мамочка прошла через приемную со своим малышом на руках. Посмотрела на меня, улыбнулась и вышла из офиса. Я вспомнила малышку миссис Микелски, и у меня защемило сердце. Можно было выйти следом за этой молодой мамой и поехать обратно в Люблин. Я быстро подошла к вешалке, схватила свое пальто и, задыхаясь от нехватки воздуха, бросилась к парадной двери.

Взялась за гладкую ручку.

Остался всего один шаг, и все.

В этот момент секретарь вышла в приемную и с улыбкой обратилась ко мне:

– Кася Баковски? Доктор готова вас принять.

Глава 46 Кэролайн 1959 год

День двадцать пятого октября пятьдесят девятого года как нельзя лучше подходил для церемонии бракосочетания. Мама была в отличной форме. Единственное, что омрачало ее настроение, – это то, что Соединенные Штаты послали в космос на ракете «Юпитер» обезьянок Эйбла и Бейкер. Мама целиком погрузилась в кампанию по защите животных от такого бесчеловечного обращения.

В этот год многое случилось впервые. Впервые Соединенные Штаты посетил советский премьер Никита Хрущёв. На Бродвее впервые был поставлен мюзикл «Джипси». И первая свадьба в «Хей».

Бабье лето в Вифлееме было пасмурным и немного ветреным, но мы установили в саду огромный тент, так что жениху и невесте в любом случае была гарантирована хорошая погода.

Свадьба была простой, какой бы смысл вы в это слово ни вкладывали. И свидетельством тому была наша немногочисленная, но шумная процессия на обратном пути от католической церкви Вифлеема до «Хей». Все церкви приветствовали нас звоном колоколов. Люди вышли на улицу, чтобы поздравить Сержа и Зузанну в такой важный для них день. Все, кроме Эрла Джонсона, – он не мог покинуть свой пост на табурете в почтовом отделении.

Процессию возглавляли мама в элегантном платье из серой тафты и мистер Меррилл из бакалейного магазина. Мама шла спиной вперед и дирижировала оркестром из ее русских друзей-музыкантов. Их инструменты украшали яркие цветы и ленты. Оркестр исполнял свою, жизнеутверждающую версию «Jesu, Joy of Man’s Desiring», что особенно мило на балалайках.

Следом за оркестром шли жених с невестой. Серж в габардиновом костюме моего отца, который мы перекроили специально под него, был неотразим. С его лица не сходила улыбка. Такие обычно бывают на фотографиях рыбаков, которые позируют с трофейным марлином на пирсах Ки-Уэст. И его можно было понять. Какой мужчина не чувствовал бы себя героем, если бы ему досталась такая чудесная женщина, как Зузанна? Ее можно было сравнить с Одри Хепберн и Грейс Келли, а по темпераменту – с ягненком. Зузанна и ее сестра Кася, хоть и внешне похожие, по темпераменту были как небо и земля. Кася – решительная и прямолинейная, а Зузанна – тактичная и нежная.

Мама сшила для Зузанны платье из бежевых кружев. Платье было просто великолепно, его не могли испортить даже долларовые купюры, которые прикалывали к нему по старой польской традиции.

Невеста шла с букетом благоухающих румяных роз. А жених тоже шагал не с пустыми руками. Он нес особенный цветок по имени Жюльен, которому было десять месяцев от роду, с щечками как персики и волосиками, как выразилась мама, «черными и прямыми, как у китайца». Малыша официально усыновили всего две недели назад, он еще ни шагу не сделал по terra firma – его просто не спускали с рук любвеобильные взрослые.

После всех кузин, кузенов, родственников и знакомых шли мы с Бетти.