Девушки сирени

«Германия продолжает одерживать победы. Поставки союзников сокращаются, а наши войска успешно осуществляют операцию „Вахта на Рейне“. К другим новостям…»

Вилмер выключил радио.

– Одерживаем победы? Какая ложь. Зачем себя обманывать? Мы практически проиграли войну. Результат стал ясен еще в Сталинграде.

– Вилмер, что привело вас в лагерь? Последний раз я видела вас на кафедре биологии. У вас тогда были серьезные проблемы с эмбрионами свиньи.

– Да, эти проблемы меня тогда чуть не доконали, – с улыбкой признал Вилмер.

Блондин с волнистыми волосами, он был привлекательным и мягким в обращении. Ходил Вилмер в штатском, как я догадывалась, для того чтобы пациенты относились к нему с бóльшим доверием. Его дорогие, насколько я могла судить, броги из кордовской кожи выглядели начищенными даже после прогулки по пыльному лагерю.

– Врач-лечебник – стезя не для каждого.

– И безусловно, оплачивается лучше других, – заметил Вилмер. – Но я доволен, что выбрал стезю психолога.

Когда мы приехали в «Уккермарк», Вилмер вышел первым и, как благородный немец, открыл для меня дверь внедорожника.

Мы осмотрели три недавно построенных блока и огромную армейскую палатку на плацу. В палатке сидели и стояли сотни заключенных, которые еще оставались в своей гражданской одежде.

У Вилмера, как у типичного культурного немца, были хорошие манеры, но сам он был скучным. Однажды пригласил меня на свидание, но я тогда была слишком занята.

– Вилмер, вы много публикуетесь. Отличная карьера.

Я стряхнула с рукава белого халата крошки черного пепла.

– Слишком жарко для халата с длинными рукавами, вы не находите? Ради меня совсем не обязательно одеваться так строго.

– Зачем вы приехали?

– Изучаю связь между травмой и психозом.

– Очередное исследование? У вас здесь будет предостаточно объектов для изучения. Начать можете с офицерской столовой.

– Меня больше интересуют заключенные.

– Кого они могут интересовать? Лучше не прикасайтесь к ним, если не хотите подхватить какую-нибудь заразу.

– Меня они очень интересуют, – повторил Вилмер. – Это только часть моей командировки, но после терапевтических бесед с заключенными я узнал много нового.

– А какова официальная цель вашей командировки?

– Оценка способности к жертве при самых разных условиях.

Другими словами, выбраковка нетрудоспособных в силу психического расстройства. Прежде чем выбраковать заключенных, Вилмер использовал их для своих личных исследований.

– Наблюдение за крысами в лабиринте.

– Мне нравится думать, что разговоры идут им на пользу. Герта, давно вы стали такой черствой?

– А меня за это надо уложить на кушетку?

– Вам бы это не помешало. Впрочем, я не удивлен, ведь у вас годами, начиная с медицинского института, систематически понижался порог чувствительности. Я помню бой на мечах в анатомической лаборатории, но вместо мечей тогда использовались человеческие конечности.

– Вы будете обследовать только заключенных?

– О нет, и персонал лагеря тоже.

– Включая меня?

Вилмер пожал плечами:

– Мы все делаем свою работу.

– Значит, все, что я скажу, будет зафиксировано и передано Зурену?

– Я пересылаю отчеты в Берлин.

– И они рекомендовали вам оценить мое состояние?

– Герта, вы одна из многих. Лагерные доктора – особая группа риска. Как группа, вы демонстрируете глубокое уважение к власти. Вы принимаете и даже цепляетесь за сохранение статус-кво.

– Я не могу жить в таком грязном месте. – Я стряхнула пепел с халата. – И что же можно почитать в моей карте?

– А вы как думаете?

– Уверена, там подробно описан инцидент с той полячкой.

– Возможно.

– О чем там говорить? Мне попалась заключенная, бывшая медсестра. Она помогла навести порядок в санчасти, а сестра Маршалл заревновала и все испортила. Маршалл – вот кого стоит обследовать.

– Вы знаете, почему они захотели, чтобы вы играли в шахматы с доктором Винкельманном?

– Вообще-то, мы это не обсуждали.

Признаюсь, сначала я была настроена против визитов моего толстого коллеги, но потом, как ни странно, поняла, что они приносят облегчение. Чтобы оградить себя от запаха его тела, я наносила под нос ментоловую мазь. Винкельманн поедал бесконечные бутерброды с рыбой и вещал о том, как полезна эта самая рыба для мозга. У меня были свидания и похуже.

– Полагаю, они заподозрили, что я слишком уж сблизилась с той женщиной, и решили, что мне не помешает мужская компания.

– И что вы по этому поводу чувствуете?

– Чувства – не моя работа.

– Герта, субъективация эмоций вам не поможет.

Вилмер был таким восхитительно мягким, с печальными, как у коровы, карими глазами. Он никогда не отличался особой сообразительностью, похоже, его время пребывания в медицинской школе потрачено впустую.

– Мне просто жаль, что все так получилось, – сказала я. – Она усердно работала и была неплохим человеком.

– Судя по моим записям, вы сильно переживали и несколько дней не вставали с постели.

– Для меня все это уже позади.

Работа и дисциплина – вот рецепт для преодоления любых трудностей. Почему он все усложняет?

– Похоже, вы расстроены, что ваш халат испачкан пеплом из крематория. Не хотите об этом поговорить?